Стая, сделав над площадью круг, возвращалась. Тогда я понял, что мы влипли. Патроны на исходе, бери голыми руками – не хочу.

Безоружному с крылатой тварью не совладать, а уж когда их штук по десять на одного, о сопротивлении можно и не мечтать. Осталось одно: продать наши жизни как можно дороже, а перед уходом в небытие выпустить в висок прибереженный по такому случаю последний патрон.

Что же, в какой-то степени моя жизнь удалась. Не все, разумеется, переделал, не все довел до конца, но перед смертью будет что вспомнить, а ради этого стоило жить и умереть. Жаль, рубаха на мне не чистая, ну да ладно. Кому надо, поймет и простит.

Я вставил новую обойму, отбросил старую и попер на скопище зомби, как бульдозер. Выстрел, горячая гильза падает на асфальт, во лбу жертвы расцветает розовым бутон-дырка, следующая пуля укладывает другого монстра, и так шаг за шагом. Наверное, моя песенка спета, но последний куплет просто обязан остаться бравурным.

И тут ситуация коренным образом изменилась. Вмешалась другая, дотоле неведомая сила.

Я присвистнул от удивления, не поверил своим глазам. Здоровенный черный джип размером с вагон ворвался на площадь и врезался прямиком в скопление тварей, принеся с собой сумасшедшую какофонию: оглушающий рев двигателя, протяжный звук клаксона и громогласная музыка из колонок – что-то хардроковое, похожее на гитарный «запил».

Не знаю, что за «металлюга» в этом «вагоне» сидел, но ловкости водителю прожорливого механического чудовища было не занимать. Джип десятками давил ходячих трупов, валил приземлившихся и потому не очень поворотливых гарпий, сминал нечисть поменьше калибром.

Теперь к какофонии примешались треск ломаемых костей, хлопки кожистых крыльев и хлюпанье крови.

Помощь пришла как нельзя вовремя. Еще немного, и нам был бы каюк.

Что касается личности водилы – сейчас меня мало интересовал вопрос, кто сидит за рулем. Если уничтожает наших врагов, значит, пока что он на нашей стороне.

Водитель, утюживший монстров, решил перейти к более активным действиям. Джип остановился метрах в десяти от нас, блестящая лакированная дверца распахнулась. Стройная высокая фигура в армейском камуфляже с двумя автоматами наперевес выскочила из салона и, взгромоздившись на крышу автомобиля, открыла поистине ураганный огонь. Подстреленные гарпии градом посыпались с неба.

– Баба! Дери меня за ногу, это же баба! – Толик, не сдержав удивления, хлопнул себя по ляжкам.

Отстреляв два рожка, фигура спрыгнула с крыши и, молниеносно преодолев разделяющие метры, оказалась возле нас. Все верно, чутье не подвело Толика. Водителем черного джипа и нашим спасителем оказалась девушка. Я не успел толком разглядеть ее лицо, но что-то в нем сразу показалось неправильным.

Не сразу, но до меня дошло: поисковики всегда выходят на поверхность в защитных очках, а наша спасительница совершенно спокойно обходилась без них.

У нее были большие зеленые глаза, как у кошки. Их взгляд притягивал как магнит.

Я так и не понял, когда она успела сменить обойму, но теперь девушка заняла позицию между нами и толпой перекрывших дорогу мертвецов. Два автомата застучали в унисон. В рядах живых трупов образовалась неширокая, но вполне достаточная для нас прореха. Девушка без всяких раздумий шагнула первой, мы, трое выживших, за ней.

Зомби вдруг будто бы сами потеснились, давая нам коридор. Что-то заставило их поступить таким образом. Однако гарпии облепили джип чуть ли не в два слоя, обходили его справа и слева. Шипели, угрожающе вытягивали шеи и не собирались оставить нас в покое.

Девушка круто развернулась и сунула мне свои автоматы:

– Держи!

Я оторопело схватил оружие, выпустив из рук мешок с хабаром.

– Беги вниз! – приказным тоном велела девушка.

– Что?! – вскинулся я.

Спасительница повторять не стала. Вытащила из кармана разгрузки ручную гранату, выдернула чеку и метнула, угодив в открытое окно джипа. Лимонка влетела в него, как шар в бильярдную лузу. Меткость была потрясающей. Я бы точно не попал. Это могло быть как чистым везением, так и… Додумать я не успел.

– Сматываемся! – завопил сообразивший, что к чему, Толик.

Второй раз надрывать голосовые связки ему не пришлось.

Мы пулей влетели в темный коридор подземного перехода и услышали за спиной отголоски взрыва. Тряхнуло так, словно мы оказались в эпицентре землетрясения. С потолка посыпались известка и мелкие камни. Грохот едва не разорвал барабанные перепонки, а конец перехода озарился ярко-красной вспышкой. В салоне была не одна канистра с горючкой, иначе бы так не рвануло.

– Нехило, – резюмировал Димка.

Мы домчались до гермоворот. Ботвинник застучал по ним прикладом автомата, выбивая заветную комбинацию, но реакции не последовало. Ворота остались закрытыми. Нас упорно не хотели впускать или почему-то медлили. Могла быть тысяча причин, но нам-то какое дело? Когда столько пережито, кажется, что до спасения рукой подать, нервы на пределе.

– Откройте, суки! – зашелся в истошном крике Толик.

Его паника заразила остальных. Взрыв взрывом, но в любой момент переходы могут заполниться наземными монстрами, и все. Не отобьемся. И рады бы, но нечем.

Только девушка выглядела абсолютно спокойной и уверенной на все сто. Я поразился столь редкому самообладанию. Такое у мужика редко встретишь.

Она уловила мой взгляд. Наши глаза встретились. Ее зрачки расширились, стали большими, как у кошки. Началась вечная как мир игра: кто не выдержит первым?

Партию в «гляделки» продул я. Стало не по себе, отвернулся и тоже заколотил по гермоворотам.

Створки приподнялись. Испуганные охранники, явно слышавшие отзвуки взрыва, суетясь, помогли нам войти и занести ценный хабар.

Но, даже оказавшись на спасительной территории, я не сразу перевел дух. Сердце бешено колотилось. Каждый удар болью отдавался в висках.

Я сделал жадный вдох, наполнив все легкие. Спертый воздух станции показался вдруг таким живительным и родным, что я едва не заплакал. Кажется, все позади. Мы спаслись. От этой мысли стало хорошо и спокойно. В этот миг я не думал о цене нашей удачи, о погибших товарищах. Я был страшным эгоистом в первые секунды возвращения.

А потом хлынули воспоминания.

– Ну че, мужики, покурить притащили? – заканючил охранник, договаривавшийся с Игорем. – Мы ж вроде порешили. Вы курево подгоните, моя баба – мяса.

Что-то щелкнула у меня голове, завело с полоборота.

– С дуба рухнул?! – заорал я. – Ты, урод! Мать твою, сука…

Мы только-только отбились от сотен монстров, вырвались из цепких лап смерти, потеряли товарищей. Вопрос о куреве был не просто бестактным, никогда в жизни не слышал чего-то другого, способного вызвать у меня столь яростный припадок.