Бесшумно, как пантера, он пересек .коридор и вошел в ее комнату.

Дафна спала. Вероятно, ей снился тревожный сои:

волосы ее разметались по подушке, дыхание было частым и неровным. При тусклом свете догорающей свечи она казалась ангелом, невесть как попавшим в эту комнату.

Пирс понял, что единственным сокровищем, которое он действительно хотел бы унести из этого дома, была дочь Трэгмора — сокровище, о ценности которого ее бессердечный отец даже не догадывался.

Вдруг веки девушки дрогнули, она открыла глаза и увидела Пирса.

— Ах! Проклиная себя за глупую неосторожность, Пирс произнес:

— Молчите. Я не трону вас.

Резкие слова Пирса произвели на Дафну впечатление, которого он никак не ожидал. — она улыбнулась:

— О Господи! Неужели это вы? Ну конечно, конечно же, это вы. Закройте дверь, — добавила, она, понизив голос.

Пирс оторопел:

— Вы… вы хотя бы понимаете, кто я, зачем пришел?

— Конечно. Не надо меня бояться. — Она мягко улыбнулась.

Откинув одеяло, Дафна встала и сделала несколько торопливых шагов по направлению к Пирсу.

— Стойте! — резко приказал он. — Один из нас явно сумасшедший, не берусь утверждать, кто именно. Мне кажется, это вы должны бояться меня.

— Почему?

— Где ваши драгоценности? — спросил он, пытаясь придать своему голосу уверенность, которой вовсе не ощущал.

К счастью для него, Дафна вовсе не заметила его замешательства.

— Ах да, да, конечно. — Она бросилась к ночному столику и стала торопливо перебирать содержимое ящиков. — Вот! — Она протянула тонкую нитку жемчуга и камею ручной работы. — К сожалению, это все, что у меня есть.

— Черт подери, вы самая странная женщина из всех, кого мне доводилось видеть. Самая странная и восхитительная, — добавил он задумчиво.

Дафна смутилась:

— Но ведь вы же знаменитый Тин Кэп, так ведь?

— Вы угадали.

— Значит, все эти драгоценности уйдут на то, чтобы помочь детям и бездомным? — И она засунула драгоценности в карман Пирсу. — Вы уже были в библиотеке? Осматривали рабочий стол отца?

Пирс молча кивнул. Поведение Дафны настолько обескуражило его, что он просто не находил слов. Впервые в своей жизни он был растерян.

— Ни в коем случае не входите в спальню отца. Он спит очень чутко и может проснуться от малейшего шороха. Дайте мне оловянную чашу — Она протянула руку.

Как загипнотизированный, Пирс достал из внутреннего кармана оловянную чашу, в которой поблескивал рубин из знаменитого ожерелья виконтессы. Дафна молча взяла ее и направилась к двери. Пирс наконец пришел в себя:

— Стойте! Куда вы?

— Я поставлю ее на подушку отца. Ведь именно это вы собирались сделать, не так ли? — И она лукаво улыбнулась.

— Да, но…

— Не спорьте. Я сделаю это лучше, чем вы. К тому же в любом случае мне будет легче объяснить свое присутствие в его спальне, чем вам. — В дверях она обернулась. — Могу ли я попросить вас об одном одолжении?

Пирс вопросительно взглянул на нее.

— Не волнуйтесь. В моей просьбе нет ничего особенного, — поспешно добавила она, заметив его неуверенность. — Просто я хотела попросить вас… Если вы еще не решили, куда поставить вторую оловянную чашу, то… поставьте ее в Дом непреходящей надежды в Лестере.

— Могу я узнать — почему?

— Я была там однажды в детстве, — ответила она с грустью. — Боюсь, что мне никогда не забыть этого.

— Считайте, что она уже там.

— Спасибо. — Она резко повернулась и бесшумно выскользнула из комнаты.

Спустя несколько мгновений Пирс так же бесшумно последовал за ней. Прислонившись к стене напротив открытой двери в комнату маркиза, он затаив дыхание наблюдал, как Дафна на цыпочках подошла к изголовью кровати Трэгмора, замерла на несколько секунд, выжидая удобный момент, и быстрым точным движением поставила чашу на подушку в то самое короткое мгновение, когда вдох сменяется выдохом.

Убедившись, что Дафна вне опасности, Пирс бесшумно выскользнул из дома. Подставив разгоряченную голову свежему ночному ветру, он глубоко вздохнул и улыбнулся. Дафна сделала все так, как сделал бы он сам. Из опыта своей жизни, полной опасностей, Пирс знал, что человек, обладающий ловкостью, мастерством и интуицией, способен на многое. Но ловкость и мастерство человек развивает в себе сам, интуиция же дается ему от рождения. Это дар Божий. В том, что Дафна обладает интуицией. Пирс убедился еще на скачках. Но Боже! Откуда у нее эти ловкость и грация, которым позавидует и пантера?

— Черт подери! Как я устал! — Пирс тщательно запер дверь своего дома в Веллингборо, извлек сложенную маску из кармана и спрятал ее в тайник. Подойдя к широкому дивану в гостиной, он с блаженством растянулся на нем. Наконец-то можно отдохнуть. Он закрыл глаза.

Перед его мысленным взором, как в калейдоскопе, проносились события прошедшей ночи: ограбление Трэгмора, десятимильный ночной переход почти бегом в Ковент-Гарден, к владельцу ювелирной лавки Томпсону, которому Пирс сбывал краденые драгоценности. Предупрежденный заранее, тот уже ждал Пирса у черного хода. Быстро, но внимательно осмотрев драгоценности, он бросил: «Три с половиной тысячи». Взяв деньги, Пирс тотчас отправился в Лестер, в Дом непреходящей надежды, чтобы успеть до рассвета поставить на стол директора оловянную чашу. К пяти тысячам фунтов, похищенных у Трэгмора, он добавил еще пять тысяч своих собственных денег. «Для ровного счета», — с улыбкой подумал Пирс, зная, что Дафна будет с нетерпением ждать утренних газет. Как она удивится и обрадуется, узнав сумму вклада! «Дафна! Если бы она знала… Если бы она знала, чего мне это стоило!» Пирс нахмурился.

Ради Дафны он нарушил многолетнее табу: никогда не вспоминать о детстве, проведенном в работном доме — том самом Доме непреходящей надежды, куда он сегодня вошел и оставил на столе директора оловянную чашу, до краев наполненную деньгами. Боже! Смел ли он мечтать голодным подростком, что когда-нибудь сделает это?

Тело ныло от усталости, но сон не шел к нему. Из потаенных глубин памяти всплыли грустные картины.

…Голод. Жестокий голод, Терзающий внутренности, не дающий заснуть. Восьмилетний мальчик откинул одеяло и встал. Надо что-то делать, иначе он просто умрет, не дождавшись завтрака. Бесшумно пробравшись на кухню, он быстро справился с нехитрым замком. Прижав к груди краюху хлеба, он уже собирался юркнуть в постель, но вдруг замер; дверь в кабинет мистера Баррингса, директора работного дома, была приоткрыта, оттуда доносились голоса. Преодолевая страх, маленький Пирс подошел поближе и прислушался.

— Здесь больше ста фунтов, Трэгмор.

— Отлично, Баррингс. А где остальное?