А часы словно насмехаются, подталкивая поскорее определиться. Они неумолимо приближают время, которое становится для меня чуть ли не роковым.

Я уже давно взвесила все «за» и «против». Казалось, всё очевидно.

Единственное «за» — желание узнать подробности дела. А это я, если что, могу потребовать прямо в доме, на глазах у матери. При ней Мэтт вряд ли будет назначать сомнительные встречи. И пусть мама не поймёт такую мою подозрительность — это наименьшая из возможных проблем.

А «против» не в пример множество. Непредсказуемость Мэтта, его опасность, неприличие этой встречи; отсутствие гарантий, что там я получу ясность. И большой риск вляпаться в неприятности. Ведь непонятно, почему Мэтт решил позвать меня по этому адресу. Если бы оставался так уж равнодушен ко мне, мог дать материалы сразу — чтобы отвязалась.

Это я понимаю неожиданно, обдумывая ситуацию. И, конечно, с этим осознанием сразу запрещаю себе продолжать сомневаться.

Но почему-то, когда время приближается к пяти, я, сказав, что пойду к Эндрю (тот живёт в соседнем доме) направляюсь к уже заученному адресу. Навстречу неизвестности. Я никак не могу объяснить себе этот поступок. Даже и не пытаюсь.

На протяжении всей поездки сердце то неугомонно стучит, то затихает, сокращаясь. В то время как мои мысли витают в далёком от Мэтта направлении. Проще не думать о возможных последствиях и просто ехать, раз уж решилась. Но в подсознании, видимо, остаётся волнение — я не могу успокоиться.

Приезжаю почти вовремя — остаётся восемь минут.

Спешившись на будто ватных ногах, я неуверенно подхожу к особняку. Частный дом, не постоялый.

С одной стороны — это хорошо. Значит, никто из знакомых или сплетников высшего общества не заметит меня тут. Не будет лишних слухов, почему я, будучи почти замужней, захожу в комнату к какому-то мужчине, да ещё одна.

Но с другой — прийти в, судя по всему, дом Мэтта — очень непредсказуемое и даже пугающее действие. Мы ведь будем одни. Раз уж у него нет слуг в Риклэнде, вряд ли в Лишеме дело обстоит иначе.

Уже дойдя до порога, останавливаюсь. Тревога возрастает, почти превращается в панику. Ноги начинают дрожать и ощутимо слабеют.

Какого чёрта я вообще здесь делаю?!

Хорошо, что у Мэтта нет слуг. Было бы очень некстати, если бы меня уже заметил дворецкий. А так… Я пока ничем не выдала себя. У меня остаётся возможность уйти.

Стремительно разворачиваюсь. Вроде бы успокоившееся сердце тут же пускается в ускоренный бег. Впрочем, то же самое собираюсь сделать и я.

Уже подбираю юбки и двигаюсь вперёд… Когда вдруг натыкаюсь прямо на Мэтта. Врезаюсь в его грудь.

Он слегка придерживает меня, не позволяя удариться.

Я опускаю юбки. Нет смысла пытаться сбежать сейчас, из его рук, когда меня уже поймали.

Кстати, как?..

Хмурюсь этой мысли. Всю дорогу я оглядывалась, боясь быть застуканной. Если бы за мной кто-то шёл — я точно заметила бы. Ни один человек на свете не мог так быстро оказаться у меня за спиной, как это сделал Мэтт. Он точно не преследовал меня.

Поняв это, мелко дрожу. Словно сквозь туман вижу, что Мэтт выпускает меня из рук, будто причина моего состояния в его прикосновениях. Впрочем… Без них и вправду немного проще.

Машинально поднимаю на него взгляд. Ответный окончательно обескураживает.

Мэтт теперь совсем не кажется равнодушным. Ни следа от вчерашней отчуждённости.

Он смотрит с такой теплотой, что это необъяснимым образом непроизвольно притягивает меня к нему. Даже вопреки всему, что я уже знаю о нём. Я, наверное, никогда не разгадаю, что за тайны он скрывает. А они явно есть.

Вопреки воле в мыслях возникают наши поцелуи.

С трудом стою на подкосившихся ногах. Так и не сдвигаюсь с места. Остаётся только надеяться, что в моих глазах не читается то, какие картинки предстают в воображении. Нежные поглаживания, чувственные поцелуи, страстные движения… Это сводит с ума. Я словно снова ощущаю на себе все те ласки.

Воспоминание случившегося в спальне неожиданно заканчивается убийством в тёмном переулке, свидетельницей которого я стала. Это сочетание до того контрастно отвратительно, что я содрогаюсь. Огромным усилием воли сохраняю хладнокровие.

Непонятно, что сейчас отражается в моих глазах, но вряд ли возможно скрыть ужас и панику, которые я испытываю.

— Ты вправду думаешь, что я стал бы убивать невиновного? — вдруг спрашивает Мэтт.

— Я не знаю, — проговариваю еле слышно, почти одними губами.

Неожиданный вопрос и машинальный ответ. Я не успеваю сориентироваться.

— Пойдём в дом, — почти даже мягко предлагает Мэтт.

Я колеблюсь, всё ещё обескураженная происходящим. Я ведь хотела сбежать. Но с другой стороны, знать о ходе дела тоже хочется. Как минимум, чтобы не было сюрпризов на суде.

Хотя с чего бы им быть? Мэтт не проигрывал ни одного дела, и вряд ли станет. Хотя бы ради тщеславия, которое в нём наверняка есть. Такой успех редко не влечёт за собой подобный порок.

Но я всё равно сомневаюсь. Не покидает предчувствие, что Мэтт что-то запланировал. Что-то совсем не безобидное. То, что вряд ли мне понравится.

— Не думаю, что звать меня в… ваш?.. дом прилично, — только и мямлю, всё ещё лихорадочно соображая, как поступить.

— Мой, я купил его давно. А теперь решил остаться тут жить, — как ни в чём не бывало заявляет Мэтт, игнорируя мои слова о приличии.

Перевожу дыхание. Что-то в его ответе настораживает. Нет, не то, что он не заверяет меня в безопасности этого визита. И даже не то, что собирается окончательно переехать сюда, в мой город…

Я вдруг ясно понимаю — это из-за меня. Мэтт не говорит об этом прямо, но в этом нет нужды.

— Покажите мне все материалы здесь, и я уйду, — твёрдо требую.

А в голове всё ещё звучат его слова об этом доме. Интересно, как давно Мэтт его купил?

Конечно, он часто бывал проездом в самых разных городах, включая и Лишем. И, скорее всего, у него не было постоянного дома — даже включая привычный ему особняк в Риклэнде. Деньги и благодарность самых разных людей позволяли вести такой спонтанный образ жизни.

Наверное, так должно идти и дальше. Не бросит же Мэтт свою такую успешную карьеру? А представить её без разъездов сложно.

Но то, как он сказал, что останется…

— Не здесь, — непреклонно возражает мне, не отпуская мой взгляд своим. — Ты обратилась ко мне за помощью. Я хочу, чтобы ты мне доверяла. Окажи мне доверие, и я открою тебе всё…

Он заканчивает так вкрадчиво и проникновенно, что я мгновенно улавливаю — неоднозначность слов тут неспроста.

Беспомощно перевожу взгляд в разные стороны.