Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отец, уставший обсуждать с ней одно и то же в течение многих месяцев, вздохнул. Понимал, что за ней правда, что нет больше аргументов за сохранение прежней жизни, и все-таки сделал последнюю попытку.
– Здесь не так плохо, Машенька. Мало ли, что заполярье. Мы обустроились, у нас есть биогенератор. Корова еще, поросенок. Ближе к зиме заколем, сделаем запасы тушенки.
– Зима уже началась, на улице снег.
– Зима начинается первого декабря.
– Первого декабря здесь будет чертов мороз и гребаная полярная ночь!
Она сделала над собой усилие, чтобы говорить спокойно, без крика.
– В поселке сегодня высадились чужие. Видимо, пришли из-за фьордов, с той стороны, где граница покрытия западного спутника ближе всего к нашему дому. Иначе бы я еще вчера заметила их приближение.
– Тебя видели? Ты смогла спрятаться?
– Нет, не получилось. У них был дрон.
– О господи… – он снова сел в кресло, обхватил лицо старческими, морщинистыми руками.
– Они бы меня изнасиловали, а потом забрали с собой. Или просто убили. И тебя бы убили, когда нашли.
– Но… ты ведь в порядке? Да?
– Мне удалось застрелить троих. Двое ушли.
Маша заметила засохшие брызги крови на ладони, брезгливо попыталась оттереть.
– Но они вернутся, ты же понимаешь. Поэтому нам надо собираться и отчаливать. Лекарства я забрала, станцию связи сожгла. Так что все… Теперь здесь не будет нормальной жизни.
Развернулась, вышла из дома. Надо заглянуть в хлев, проявить милосердие к домашним животным – все равно им не жить без людей. А мясо в дороге пригодится.
Они перенесли в баркас все, что смогли. Отдельное место в маленьком трюме было отдано корыту с зеленым пюре. Не такому большому, как то, что стояло в чулане их дома, но для электрического движка – в самый раз, да и на новом месте лишним не будет. Маше хотелось верить, что среди южных земель можно найти гораздо больше осколков цивилизации и если даже биогенератор протухнет или замерзнет, они разыщут другой.
Она развязала швартовочный канат, последний раз взглянула на берег, который был ей домом с самого рождения. Подумала почему-то про Антоху, который скрылся в снегопаде. Вряд ли у мутанта больше шансов, чем у коровы или поросенка. Чтобы найти еду, ему придется пройти много километров. И разве знает он, куда идти?
Махнула отцу рукой, вода позади баркаса вспенилась. Медленно, со скрипом по дну, корабль отошел от прибрежных камней.
– К Архангельску?
– К Архангельску.
Они знали, что далеко на их суденышке лучше не заходить, поэтому держались берега, не выпускали из виду полоску землю. Впереди почти тысяча километров через воды неприветливого, непредсказуемого моря. Без нормальной навигации, ориентируясь лишь на распечатанные спутниковые снимки.
Отец часто кашлял и Маша заставила его укрыться в трюме, осталась с морем один на один. Небо уже очистилось от туч, стало высоким. Ей казалось, что она привыкла видеть необъятные пространства, но этот подвижный, сырой мир давил на нее. Здесь, среди волн, он воспринимался иначе, нежели с суши. Она бросила руль, перегнулась через борт, исторгнув содержимое желудка. Отдышавшись, зачерпнула холодной воды, плеснула в лицо.
Пока было видно хоть что-то, Маша не отключала двигатель. Но вот совсем стемнело, остались лишь звезды на небе. Она нажала кнопку, восстанавливая тишину над волнами, сбросила якорь. Убедилась, что он дотянулся до дна. И тогда сама забралась в трюм, прижалась к отцу.
Каждый час таймер запускал вентилятор с нитью накаливания, не давая замерзнуть людям и биогенератору. К утру в трюме стало душно. Маша выползла из теплой кабинки, оставив люк открытым. Огляделась. Рваные куски тумана не позволяли увидеть берег, но она знала, что он где-то там, с левого борта, потому что заякоренный баркас развернуло против течения.
Отец снова закашлялся.
– Маш… Машенька!
Она заглянула в трюм.
– Сейчас я сделаю чай, пап. Все равно надо ждать, пока туман рассеется.
Чай, конечно, был ненастоящий. Они даже не пытались вырастить его на крайнем севере, хоть и привезли со Шпица немного семян. То, что дымилось в кружках, было настойкой из гриба, паразитирующего на деревьях.
– Жаль, что все данные… Кхм… Потеряны.
– Никто и не говорил, что они потеряны, – Маша выплеснула за борт остатки напитка. – Компьютеры я сожгла, это правда. Но всю информацию с накопителей загрузила в облако.
Отец странно поглядел на нее, тут же снова закашлялся, на этот раз особенно долго, мучительно, расплескивая “чай”. Еще не отдышавшись стал показывать ей что-то.
– Я не понимаю. Чего ты хочешь?
– Бумагу! Кхм-кхм… Дай… Бумагу. И ручку.
Она покачала головой, достала стилус, который пережил разрушение цивилизации, но все еще исправно оставлял следы на синтетической бумаге. Отец написал одну цифру, потом еще одну. Целую череду цифр, пока не закрыл глаза, словно пытаясь что-то вспомнить. Последние две зачеркнул, написал другие и к ним добавил еще несколько.
– Что это, пап?
– Если… Кхм… Если не найдешь исправный комп и связь, если не сможешь скачать из облака данные – эти цифры ничего… кхм-кхм… не значат.
– А если смогу?
– Тогда это… кхм… пароль. На архив, спрятанный в фотобанке. Он там один.
– Что в архиве?
Отец не отвечал. То ли ему было сложно говорить, то ли он не хотел. Отдал Маше стилус, на который смотрел с грустью, почти с любовью.
– Последние устройства, – проговорил наконец едва слышно, – были самые надежные.
Он откинулся на мешок с одеждой. Было видно, что дышать ему тяжело.
Маша не стала давить – пусть отдохнет. Потом расскажет. Да и что там рассказывать, про этот архив? Ерунда какая-нибудь.
Туман почти рассеялся, слева проступила береговая полоса. Пора двигаться дальше. Не без труда вытащив якорь, девушка запустила мотор. Развернула баркас по течению, прибавила обороты: было бы здорово за короткий световой день преодолеть как можно большее расстояние. Тем более, что погода здесь переменчива. Лучше добраться до цели прежде, чем волны начнут перекатываться через борт.
Иногда она оборачивалась, рассматривая горизонт позади корабля. Никто их не преследовал. Это успокаивало и Маша снова погружалась в раздумья. “Что нам теперь делать? Там, на новом месте? Придется ли привыкать к другой жизни, той, которую ведут дикари? А может, они не такие уж и дикие?”
Она прищурилась, глядя вперед. Как бы там ни было, Маша точно знала, что у нее будет своя, особенная цель. И