— Прости, что пришлось долго ждать. Я просто… гуляла. Сейчас я могу себе это позволить, — напоминаю ей с улыбкой о своем ещё недавнем прошлом с Камроном, с которым не могла себе позволить подобной роскоши.

— Вишен, ты бы хотя бы предупреждала, нельзя же так. Я слышала, как вы ругались, но папа мне ничего не желает говорить, а мама… мама плачет и что-то невнятно говорит. Что произошло?

— Ничего нового, Иллин, — прохожу я к дивану и устало падаю на него, вытягивая из-под подола платья ноги. Как же хорошо. — Папа как всегда думает, что я виновата в его проблемах.

— Вишен… — огорчается Иллин.

— Скоро пройдёт, уже прошло.

Иллин приближается и смотрит на меня с высоты своего роста.

— Пожалуйста, не ругайся с ним так. Мне так плохо на сердце, когда вы ссоритесь. Не могу это слушать, — её глаза полны боли, и, кажется, она действительно может заплакать.

Я вздыхаю, понимая, что не могу ей этого обещать. Всё что угодно, но больше с папой я соглашаться и терпеть его нападки не стану. С меня хватит. Хочется сказать, что я больше не появлюсь у родителей, но не хочу ещё больше огорчать Иллин. В конце концов, она не виновата в том, что Эрол несправедлив ко мне.

— Пойдём ужинать. Если честно, я очень проголодалась, — увиливаю от неприятного разговора, бодро поднимаюсь с дивана, беря расстроенную Иллин под руку, и веду в столовую.

Пока мы моем руки, Пэкк подаёт приготовленное блюдо на стол.

— Ну рассказывай, как прошел вечер в Лидлере? — берусь я за приборы.

Иллин как-то тяжело вздыхает.

— Не так, как ожидала, — признаётся честно. — Господин Рэн Сармант так и не появился во дворце…

Я едва не поперхнулась кусочком хлеба, который надкусила, опускаю взгляд в свою чашку с ароматным рассольником. Теперь-то я знаю его имя. Рэн Сармант… Как же хочется сказать сестре, что кроме своего пса его больше никто не интересует. Но воздерживаюсь.

— Может, — начинаю я осторожно, чтобы не слишком быть категоричной, — … может, тебе стоит посмотреть на кого-нибудь другого? — предлагаю я, зачерпывая горячий бульон ложкой.

— Что ты имеешь в виду?

— Есть и другие мужчины, — произношу и искоса поглядываю на сестру, обжигая губы.

Иллин грустно вздыхает, и я понимаю, что дела плохи, кажется, этот брюнет успел пробраться в её сердце. И не удивлюсь — господин следователь умеет производить впечатление.

— Да но… — сестра опускает взгляд в свою тарелку, — …я очень хочу с ним познакомиться. Что, если он… моя судьба?

Даже аппетит пропадает от подобных слов. Наивность Иллин ранит даже столь чёрствое, как у меня, сердце.

— Ты же его совсем не знаешь. А вдруг он… бабник или склонен к азартным играм? Или ещё хуже — пристрастен к крепительному? — не сдерживаюсь я. Но вместо обиды и гнева вижу, как лицо сестры начинает сиять, а глаза пылать.

— Я видела его, его глаза, они честные, и в них много благородства… — отвечает она, обрубая все мои подозрения на корню.

Я задумываюсь. Странно, ничего такого, что увидела моя сестра, я не заметила, кроме самонадеянности и уверенности в своей правоте. Хотя… в них было что-то такое, что заставило меня ерзать на стуле в том кафе.

— Как жаль, что тебе… — перебивает мои мысли Иллин, — …что ты не испытывал этого чувства со своим мужем.

Я хмыкаю. Да уж, жаль, только не мне. Хотелось сказать, что любви нет и те, кто верит в неё, лишь купаются в иллюзии. Всё, что есть, — это долг, расчёт и обязательства. Но вовремя себя сдерживаю. Кто знает, может, Иллин повезёт больше, чем мне. И я на это очень сильно надеюсь. Хочу для неё счастья, видеть радость в её глазах и эту мечтательную улыбку на губах, постоянно, чтобы у неё было всё хорошо. Она действительно чистая, нежная, ранимая, и пусть будет с тем, кого выбрала. Возможно, Рэн Сармант действительно не знает Иллин и как только познакомится с ней… полюбит.

На этой мысли чувствую, как в груди что-то сжимается и начинает ныть. Странное чувство… и глупое. Я желаю своей сестре любви с тем, кого она выберет. Пусть им будет даже этот господин следователь.

Иллин ночевала у меня. Честно сказать, я думала, отец будет категорически против, но два ласковых слова сестры: “Пожалуйста, папа” — и он позволил. Вот так просто.

Невольно закрадывается досада, но я прогоняю её — пусть хотя бы Иллин будет в его милости.

А я… Я чем-то ему не угодила. И даже не хочу знать ответ.

Утром мы решили с ней пройтись по магазинам. Как же давно я этого не делала. Траур скоро закончится, и появилось желание купить себе что-то нарядное. И вообще, хочу обновить гардероб, чтобы ничто из моих вещей не напоминало о прошлой жизни. За исключением чёрных кружевных перчаток. Интересно, с чего бы? С чего такие мысли?

Как бы мне ни хотелось, позволить себе роскошь пока не могла, много средств уходило на другие нужды. Но, несмотря на это, прекрасное утро принесло целую чашу удовольствия.

— Только не рассказывай папе, что я ездила с тобой, — предупреждаю Иллин, когда она загружает в машину пакеты.

— Разумеется.

Мы помолчали. Какое-то странное неловкое молчание. С чего бы? Иллин ожила первой, попрощавшись, она села в машину на заднее сиденье и уехала. Некоторое время я стояла на тротуаре, смотрела ей вслед.

Вздохнув, направилась к своему авто. Может, я испытываю чувство вины перед ней, что не рассказала, как познакомилась с господином следователем? И в самом деле, с чего бы мне это скрывать, будто я сделала за её спиной что-то нехорошее? Ведь наша встреча произошла случайно.

Вернувшись домой, приказала Пэкк перенести все покупки в дом. Тишина и умиротворение радовали, как и то, что усадьба находилась на зеленом островке пригорода, среди многочисленных поместий родовитых семей.

Я прошла к трюмо и взяла комок бумаги, вырванный мною же из блокнота. Развернула его и снова прочла адрес. Это не был городской адрес, а конкретное указание места проживания господина следователя.

“Байрен-Холл… Улица Ротернас. Двадцать девять.”

Я хмыкнула уголком губ. С другой стороны, это правильно — позвать меня именно к себе, скрывая мою тайну от лишнего внимание. Но с другой…

— Ничего не “с другой”! Господи, Вишен, о чём ты думаешь, что за мысли?

Хотя жизнь научила меня быть излишне подозрительной.

Свернула лист бумаги и сунула в один из ящиков.

— Госпожа, тут вам почта…

Я испуганно хватаюсь