Когда новость о том, что две «девочки» из ее компании стали бизнесвумен, Николетта мигом загорелась целью их переплюнуть. Брат Коки купил сестре квартиру, где и расположился садик для малышей. А Владимир приобрел для жены целый дом, в котором ранее был ведомственный детский сад. Николетта взяла в напарницы Зюку, та имеет свидетельство о прослушивании лекции по оказанию первой помощи в случае нападения на человека слонов. Понятно же, что с такими знаниями Зюка числится врачом и гомеопатом в придачу. Дамы повесили на доме вывеску «Сладкие зайчики», и… к ним потянулись мамаши с малышами. Дюка-Мака по-прежнему нежно общаются с Зюкой-Николеттой, все четверо дружат против очередной, то ли восьмой, то ли девятой, супруги Дмитрия Борисовича. Но когда дело касается детских садов, они, по-прежнему мило улыбаясь, вставляют друг другу палки в колеса. Николетта уверена, что Дюка спонсирует распространение гадостей про сладких зайчиков в соцсетях. А Зюка не сомневается, что прекрасную повариху, которую она сама наняла, переманили подлые мармеладные мишки. Теперь ясно, почему Николетта напала на меня, когда я случайно перепутал названия?

– Наконец-то, – зашипела маменька, – у нас времени почти нет. Ты на животе полз?

– На машине ехал, – уточнил я.

– Следовало нажать на газ, – прищурилась Николетта. – Внимание! Сосредоточься. К нам едет ревизор.

– Да, – эхом повторила Зюка, – ревизор.

Я потупился. Ну вот. Бессмертная комедия Николая Гоголя ожила в стенах «Сладких зайчиков». Добчинский и Бобчинский уже тут, ждем Ивана Александровича Хлестакова, чиновника из Петербурга!

– У нас сейчас в садике двое воспитанников, – зачастила маменька, – надо их срочно отвезти домой.

– Прекрасная идея, – на всякий случай согласился я.

– Вот и займись этим, – нервно воскликнула Николетта. – А мы угостим проверяющего.

– Надо доставить ребят домой? – уточнил я.

– Да, да, – подтвердила Зюка, – за ними не пришли.

– Они брат и сестра? – продолжил я беседу.

– Конечно, – отмахнулась маменька, – неужели не понятно?

Дверь в комнату приоткрылась, появилась чья-то голова и прошептала:

– Приперлись. По дорожке идут.

– Сколько их? – спросила Зюка.

Башка исчезла, вместо нее возникла рука с растопыренными пальцами, и тот же голос объявил:

– Одна.

– Конверт! У нас его нет! Неприлично деньги в руку совать, как на базаре, – рассердилась маменька. – Вава, дай-ка куверт[3].

– Давно их не покупаю, – ответил я.

– Почему? – возмутилась Николетта. – По какой причине у тебя никогда нет того, что мне надо?

И как ответить на сей вопрос? «Прости, я пользуюсь емайл».

– Здрасте, – произнес визгливый голос, и в кабинет вдвинулась толстая тетка в шапке из меха. Она посмотрела на меня и осведомилась: – Вы директриса? Ади… ди… лие… фамилия такая у нее, что не запомнить.

– Адилье, – подсказал я.

– Нет, – быстро произнесла Зюка, – сейчас вы задали вопрос отцу детей. Иван Павлович, мы все обсудили. Можете спокойно увозить ребят домой.

– Да, да, – кивнул я, – но вы обещали дать адрес… э… психолога.

– У нас свой есть, – отрезала маменька.

Хорошо, что Зюка оказалась более сообразительной.

– Сейчас вам название улицы и номер дома на Ватсап сброшу.

– Спасибо, а где малыши? – спросил я.

– В группе, – заулыбалась Николетта. – Иван Павлович у нас сегодня первый день, еще не освоился.

– Вдовец? – поинтересовалась ревизор.

– Нет, – растоптал я все ее надежды, – у меня есть любимая жена, тесть, теща, бабушка, дедушка и тьма родственников.

– Только дура могла отправить мужика в садик за детьми, – отрезала тетка.

– Идите, Иван Павлович, на второй этаж, – попросила Николетта, – лестница слева.

Я пошел в указанном направлении, вошел в комнату, где на полу сидели двое детей. Они держали в руках планшетники.

– Здравствуйте, ребята, – бодро произнес я, – меня зовут дядя Ваня. А вас как?

– Имени «дядя Ваня» не существует, – меланхолично заметил мальчик, не отрывая взгляда от экрана, – есть просто Ваня. Дядя – это брат папы.

Я не стал спорить.

– Хорошо, зовите меня Иван Павлович. Я сын владелицы садика. Пойдемте.

– Куда? – осведомилась девочка.

– К машине, отвезу вас домой, – объяснил я и уточнил: – К маме и папе.

– Мы живем с бабушкой, – сообщил мальчик.

– У нас есть мама, но она с ума сошла, – пояснила девочка.

Я сделал вдох-выдох. Надеюсь, удастся с ними договориться.

– Вставайте, ребята, хотите покататься с ветерком?

Коротко стриженный худенький мальчик, одетый в джинсы и клетчатую рубашку, скорчил гримасу.

– Скоростной режим на дороге нарушать запрещено.

Девочка, чьи длинные волосы стягивала черная резинка, поднялась и одернула свитерок.

– У вас конфеты есть?

– При себе нет, но я остановлюсь у магазина, – пообещал я.

Малышка захихикала:

– У незнакомых шоколадки брать нельзя. Зачем вы нам их предлагаете?

Я присел на корточки.

– Меня попросили вас отвезти, потому что за вами никто не пришел. Я не работаю шофером. Решайте: едете домой или нет. Если да, то идем на парковку вместе, если нет – я ухожу один.

– Так с детьми не разговаривают, – надулась девочка.

Мальчик молча двинулся к двери, я встал и последовал за ними. Мы, не говоря ни слова, спустились на первый этаж. Я открыл дверь и скомандовал:

– Вперед.

– Прямо так идти? – осведомился мальчик.

Я понял, что отношения пока не налаживаются, и, в свою очередь, спросил:

– Так – это как?

– Без одежды, – уточнил ребенок, – вы в пуховике. А я в рубашке и джинсах.

Я опешил, потом рассмеялся:

– Прости. У меня своих детей нет. Вот я и не подумал, что тебя надо одеть. Где вещи?

– В шкафчике, – сообщила девочка, которая в этот момент спускалась по лестнице.

Вот она была облачена в розовый комбинезон, шапку и сапоги того же цвета. Мальчик молча стал подниматься по ступенькам, и его чуть не сбила Зюка, которая неслась вниз.

– Ваня! – зашептала она. – Вся надежда на тебя. Софья не берет конверт.