дверь. Я шагнул мимо него, но потом мне захотелось спросить: — Вам доплачивают за то, что вы носите этот наряд?

— Это традиция, сэр. Он дурно сидит, неудобен и раздражает в местах, о которых я даже не хочу упоминать. Чертовски верно, они платят мне дополнительно. Не хотите ли, сэр, чтобы я взял ваш плащ? Мы могли бы поместить его в отдельную гардеробную. Мы также могли бы отдать его в химчистку и, возможно, — избавить его от паразитов.

— Я не думаю, что оставлю плащ в одиночестве, — сказал я. Я не кормил его в последнее время. Но вы можете объявить обо мне.

— Конечно, сэр. Я живу унижением.

Дворецкий распахнул дверь и вошёл внутрь. Я прошёл мимо него, легко улыбаясь во все стороны, и дворецкий повысил голос, чтобы перекрыть шум множества разговоров и слегка помпезную музыку.

— Милорды, Леди, и Единомышленники, позвольте представить вам мистера Джона Тейлора, недавно назначенного Уокера — Тёмной Стороны. Жуткого и Ужасного…

— Вы можете НЕ рассчитывать на чаевые… — сказал я, проходя на “Бал Вечности”.

Бальный зал простирался передо мной, большой, больше футбольного поля, и от стены до стены заполненный всеми самыми известными бессмертными существами, которые всё ещё ходят, по этой Земле. Конечно же, я проигнорировал их и обратил внимание на огромный буфет, занимающий почти всю стену.

Я прошёлся вдоль длинных столов, кивая официанткам, все они были облачены в фетишистские наряды французских горничных. Официантов не было. Вероятно, потому, что они не будут так же хорошо выглядеть в этих нарядах…

Известие о моём присутствии быстро распространилось среди бессмертных. Краем глаза я смотрел, как они наблюдают за мной, собравшись небольшими группами, чтобы обсудить, — какого Йети с этим делать, тупо смотрели друг на друга, прятались друг за друга, или открыто смотрели на меня с безопасного, как они надеялись расстояния.

Все они знали, что я просто вломился сюда, но никто из них не чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы поднимать шум. Все они знали, что в своё время я убил бессмертного, или, в конце концов, организовал его смерть, — легендарного Гриффина. И его потомки вновь стали смертными. Возможно, самая страшная угроза из всех.

Я искал что-нибудь, чем можно утолить жажду. Там было множество интересных вин, включая сосуд с вином такого тёмно-красного цвета, что оно выглядело как кровь. На самом деле, учитывая пристрастия некоторых из присутствующих здесь бессмертных, это вполне могло быть кровью.

Поэтому я взял бокал бесплатного шампанского, на которое не имел права, прислонился к буфетному столику и огляделся под прикрытием долгого глотка.

Несмотря на всю дорогую, элегантную обстановку, богатых и могущественных во всех их нарядах, и музыку, — Елизаветинские мелодии, на лютнях… (я полагаю, у каждого есть особый вкус к музыке своей юности), собрание всё равно оставляло странное ощущение.

Целая толпа людей из разнообразнейших слоёв общества, которым обычно нечего сказать друг другу, единых только в одном… В Бессмертии. В конце концов, вы бессмертны только до тех пор, пока кому-то не удастся убить вас. После этого вы просто мёртвый долгожитель.

Огромный бальный зал был полон богов, сверхлюдей, нелюдей, эволюционировавших людей, и некоторых существ, которых вы не приняли бы за людей и во время полного затмения. Все Создания сверхнауки и сверхъестественного, собираются в одном месте, чтобы поговорить о вещах, которые только бессмертные могут по-настоящему понять и оценить.

Доказать всем, что они все ещё рядом, обменяться полезными советами по выживанию, похвастаться новыми достижениями и новыми увлечениями, вспомнить старые добрые времена… и ныть, и нудеть о том, что никто больше не ценит важные вещи. И, конечно, покрасоваться перед прессой. Бессмертные — это, прежде всего, знаменитости.

Репортёрам обычно разрешалось присутствовать на “Балу Вечности”, при условии, что они постараются и напишут превосходные статьи о самом важном бале сезона, но в этом году, впервые, они допустили небольшую съёмочную группу из Телевизионного центра Тёмной Стороны. Бессмертные идут в ногу со временем, но только медленно и очень неохотно.

Я узнал репортёра из “Night Times”, высокого и грузного восточного парня в элегантном смокинге. Великолепный Чанг был журналистом-расследователем (не самый подходящий выбор для долгой жизни на Ночной Стороне), но, к счастью, он также был находчивым и хитрым и не знал страха. Кроме того, он мог бегать, как олимпийский спринтер, когда того требовали обстоятельства. Он узнал меня и коротко кивнул в мою сторону.

Мы работали над одними и теми же делами, но по разному к этому подходили. На одной стороне лица он всё ещё носил татуировку дракона, — символ статуса боевого колдуна. На самом деле он стал опытным силовиком Клана Дракона, прежде чем понял свою ошибку и покинул гангстеров, ради чуть более уважаемого ремесла журналистики. Он изменил направление своего движения, рассчитывая на нашу случайную встречу…

— Привет, Чанг, — сказал я. Что ты здесь делаешь, освещаешь подпрыгивания хомячков? Я думал, что Жюльен Адвент перевёл тебя в резерв на случай важных событий. Например, обзор горячих историй от знаменитостей, кто, и с кем… Когда ты найдешь нормальную работу?

— А ты? — отзеркалил Чанг.

— Я удивлён, что люди из службы безопасности бессмертных не пытаются вышвырнуть тебя, — сказал Чанг.

— Какая безопасность? — сказал я. Люди, которые прожили так долго, как эти подонки, гордятся тем, что могут позаботиться о себе. Стоять во весь рост и вызывающе смеяться перед лицом опасности — дело принципа, и всё в таком духе. Даже если им не разрешается приносить личное оружие на такое якобы цивилизованное собрание, как это. Я здесь главным образом потому, что они не желают утруждать себя.

— И потому, что они боятся тебя, — сказал Великолепный Чанг.

— И это тоже, — сказал я. В самом деле, что здесь делает состоявшийся автор о преступлениях и коррупции, такой как ты?

— Жюльен Адвент настоял на том, чтобы кто-то опытный освещал Бал в этом году, — сказал Чанг. И он хотел, чтобы это был кто-то, кого нелегко будет впечатлить или запугать. Я не успел добраться до двери достаточно быстро, и вот… получил эту работу.

Мне пришлось нахмуриться.

— Зачем ему это понадобилось? Что, по его мнению, произойдёт в этом году?

— Неизвестно. Обычно вся эта работа не более чем прикормка — информация, для светских страниц и приложений. Собери немного сплетен, заставь самых красивых позировать, сделай несколько снимков, а затем набей свой рот бесплатной едой. Может быть, это как-то связано с тем, что телевизионщиков впустили в первый раз.

— Нет, — сказал я. Жюльен что-то знает…

— Как и ты, — сказал Чанг. Иначе тебя бы здесь не