— Что ж, никто не может предсказать, когда сердце перестанет работать. Это огромная потеря для всех, кто знал ее.

— Это огромная потеря для меня, — сказал Эдмунд печально. — Я буду очень по ней скучать.

За исключением редких бытовых неурядиц — «Потолок спальни весь залит, Эдмунд, а водопроводчик не сможет прийти раньше четверга!» — тетя Дебора никогда звонила Эдмунду в офис.

— Эдмунд, дорогой, я не приемлю, когда люди бесцеремонно вмешиваются в работу других, — всегда говорила она. — Это очень важно — уважать рабочее время. Ты должен общаться с клиентами.

Поэтому услышать ее голос в 9.15 утра было неожиданностью. Эдмунд с головой ушел в сложности дела о переносе границ фермы. Он только что сделал себе кофе. Эдмунд любил выпить чашечку кофе, пока просматривал утреннюю почту и планировал свой день. Приличный кофе, разумеется. Он не переносил растворимого. Эдмунд купил и установил кофейный аппарат для офиса и платил за отличный молотый кофе и ароматный чай «Earl Grey». Внимательный мистер Фэйн, такой щедрый работодатель. Хотя он и не думал поить штат своих сотрудников чем попало, но двух чашек кофе с утра и двух чая — днем было достаточно для всех, по его мнению. Если работники хотели больше — они могли приносить с собой.

Эдмунд сказал в трубку:

— Доброе утро, тетя Дебора.

— Я пыталась дозвониться до тебя вчера вечером, — сказала тетя Деб вместо приветствия.

— Я был на обеде в Ассоциации юристов.

— О, теперь понятно. Послушай, Люси звонила мне на выходных.

— Как она поживает?

— Прекрасно, если не считать скверного соседа, который постоянно поет в своей ванной. Я так не хочу, чтоб она жила в этом сумасшедшем доме. Но я позвонила рассказать не об этом, Эдмунд. К Люси приходила некая женщина, которая назвалась Трикси Смит.

— Да? — Эдмунд отвечал несколько рассеянно. Его внимание все еще было сосредоточено на словах фермера о том, что ни одна живая душа якобы не проходила по этой земле последние семь лет.

— Эта Трикси Смит... Ты слушаешь, Эдмунд? Ты очень рассеян, надеюсь, у тебя не похмелье? Твой отец всегда любил выпить, ты же не хочешь пойти по его стопам? Короче говоря, эта Трикси Смит где-то в северной части Лондона. Сейчас она пишет докторскую диссертацию, и в качестве главной темы исследования она выбрала убийства в Ашвуде.

Тихий, так хорошо организованный офис исчез на мгновение, и Эдмунд сделал глубокий вдох, прежде чем ответить:

— О нет! Опять! Как только отмечается годовщина убийств или кто-нибудь решает вновь пустить в прокат один из фильмов Лукреции, так они начинают вылезать из своих норок. Ты же не собираешься способствовать этому, правда?

— Собираюсь, — сказала Дебора. — Вообще-то я уже позвонила мисс Смит.

— Позвонила?

— Да. Довольно странная женщина. Резкая. Я сказала, что не знаю, насколько смогу помочь ей. Но ты знаешь, Эдмунд, мне было четырнадцать лет, когда все это случилось. Я имею в виду, когда произошли эти убийства в студии «Ашвуд», так что я достаточно много помню о тех событиях. Мисс Смит — всем им сейчас так нравится, когда их называют «мисс», да? — сказала, что с удовольствием поговорила бы со мной о Лукреции.

Дебора никогда не воспринимала Лукрецию как свою мать. Возможно, Лукреция сама была виновата в этом, подумал Эдмунд.

— Да она просто ищет сенсации, вот и все! — Эдмунд был возмущен.

— Не думаю, что ты прав, — сказала тетя Деб. — Она хотела побеседовать обо всех, кто был вовлечен в ашвудское дело, не только о Лукреции. Я была там, в тот день, так что...

На этот раз комната не просто расплылась, но вдобавок накренилась, и Эдмунд схватился за край стола, чтобы не упасть. Вырываясь из плена головокружения, он услышал свой собственный голос:

— Я не знал, что ты была в студии тогда — в день, когда все случилось. Ты никогда мне этого не говорила.

— Неужели не говорила? Но ты же знал, что я часто посещала студию вместе с Лукрецией.

— Да! Но... Ты не думаешь, — тут же спохватился Эдмунд, — что рассказ об этом может тебя расстроить? Я имею в виду смерть Лукреции и все... Не будет ли для тебя это жутко болезненно?

— О нет! Прошло уже очень много времени, — сказала Дебора. — Кажется, что все это как будто бы и не со мной произошло. Ты поймешь это, Эдмунд, когда станешь старше.

Сердце Эдмунда тяжело застучало. Его сокрушительные удары отбивали ритм, сводящий с ума. Она была в студии «Ашвуд» в тот самый день, она была в студии...— билось в мозгу. Она была там, когда это случилось, она была ТАМ...

Эдмунд сделал несколько глубоких вдохов. Но сердце не стало биться спокойнее. Что она видела?— говорили эти удары. Что она видела в тот день в Ашвуде... В Ашвуде?

— Ничего из этого не будет опубликовано, не будет превращено в бестселлер, — говорила Дебора. — Мисс Смит собирается написать научную работу. Она, главным образом, будет работать с психологическими аспектами.

— Как современно!

— Не будь саркастичным, Эдмунд, это тебе не идет. Думаю, ты съел слишком много деликатесов на светском приеме прошлым вечером, и теперь у тебя несварение желудка. У тебя всегда несварение после подобных обедов.

— Нет у меня никакого несварения.

— Хорошая порция нюхательных солей, тех, которыми пользовался Эндрю, — вот что тебе нужно. Если у тебя их нет, то постарайся сегодня же купить по дороге домой. Так, теперь что касается нашего разговора. Я почти уверена, что Трикси Смит искренна, но, я думаю, было бы лучше, если бы ты позвонил и договорился с ней о встрече. Ты же не будешь возражать? Она согласилась приехать на выходных, и я могу устроить ланч. Но на всякий случай, если у нее есть — как вы это называете — скрытые намерения, я думаю, что звонок от юриста даст ей понять, что я далеко не слабоумная старушка.

— Никто никогда не считал тебя слабоумной, — автоматически парировал Эдмунд, и вдруг его сердце перестало биться. Он погрузился в бесконечную тишину и неожиданно четко осознал, что должен делать. Нарушая эту всеобъемлющую тишину, его голос прозвучал очень спокойно:

— Ну что ж, раз ты упомянула об этом, я думаю, это отличная идея, чтобы я ей позвонил. Дай номер ее телефона, и я позвоню прямо сейчас. Или нет, подожди минутку: я должен встретиться с клиентом по пути домой сегодня вечером, а он живет недалеко от тебя. Как насчет того, чтобы я позвонил от тебя? Я предпочел бы сделать именно так. Здесь все так любят посплетничать, и если кто-нибудь подслушает...

Дебора сказала, что, конечно, не хотела бы, чтобы кто-нибудь из работников Эдмунда слышал подобную беседу, даже эта милая секретарша, которая заслуживает доверия, или тот симпатичный юноша, который отвечает за составление документов. Она сказала, что если вечером Эдмунду больше никуда не нужно, то он мог бы остаться на ужин.