— Знаю, только от этого не легче, — по щекам девушки пролегли маленькие соленые реки.

Охотник присел на кровать рядом с Ольгой и сжал в теплых ладонях ее хрупкую ручку с привычно холодными тоненькими пальчиками. Она не поворачивала головы, уставившись в стену тускнеющим под напором приближающегося одиночества взглядом.

— Ты сможешь выполнить задание? — едва слышный шепот, едва уловимые движения пухлых губ.

— Я сделаю все возможное и даже больше. Если понадобится, я поднимусь до небес и переверну горизонт. Ты же меня знаешь, — легкая, полная нежности, улыбка.

— Ты сможешь вернуться?

Вик поднялся с кровати, отпустил ее ладошку, провел рукой по такому родному лицу, стирая слезы. Подхватил рюкзак и, накинув лямку на одно плечо, подошел к двери. Взялся за ручку.

— Оль, не ходи меня провожать. Валерка, конечно, только уснул, но может проголодаться в любой момент. Проснется, начнет тренироваться в оперном пении. Бабуська из-за стенки тебя потом живьем за бессонную ночь съест. Останься лучше с ним, хорошо?

— Ты сможешь вернуться ко мне? — вновь повторила девушка, будто пропустив все мимо ушей.

Не говоря больше ни слова, охотник вышел из каморки. Уже в коридоре его догнал истошный, срывающийся крик. И тоненький плач вновь проснувшегося ребенка.

— Ну почему ты не можешь просто соврать?!

— Потому, что я не умею… так… — тихий шепот трепетной пичугой взвился под потолок пустынного коридора, затерялся в переплетении труб и проводов, оставив после себя легкий привкус горечи на губах.

* * *

В полной боевой готовности, хотя и немного хмурые от недосыпа, бойцы во главе с Ермоловым и Лесником спокойно ожидали Вика у гермоворот. Вскоре появился и он. Выйдя на поверхность и набрав полные легкие прохладного предрассветного воздуха, охотник проделал несколько упражнений, разминая тело. Попутно поигрался с энерготоками, заставив кровь быстрее течь по жилам.

— Мы не успели вчера представиться, — обратился к нему интеллигент. — Я — Николай Львович, можно просто Лесник. Тот белобрысый усач — капитан Ермолов, или Гусар. Остальных ребят пусть он сам тебе представит…

— Советую и вам немного размяться перед утренней пробежкой. Вочаж необходимо пройти до зенита. Иначе ничем хорошим дело не закончится. Побрататься по дороге успеем, — Вик немного попрыгал, проверяя, не гремит ли рюкзак и насколько прочно он сидит на спине. Удовлетворенно кивнув собственным мыслям, охотник пробежался взглядом по лицам всех собравшихся.

— Ну, ни пуха, — и двинулся вперед легкой трусцой, задавая темп остальным.

Андрей задумчиво рассматривал маячившую впереди темную фигуру. Выработанные годами муштры инстинкты стрелка разведки тянули его занять привычное место чуть впереди отряда. Однако четкий приказ командира — «следовать за проводником» — и новая должность снайпера такой свободы действий не давали. Вот и оставалось парню лишь буравить спину этого странноватого типа хмурым взглядом, размеренной рысцой топая в основной группе.

— Наградил же нас Бог попутчиком! У меня от него мурашки по коже, — бурчал рядом Кирилл.

Андрей лишь коротко кивнул. И дело даже не в том, что разговаривал он редко и с неохотой, за что и позывной ему дали соответствующий — Сом. Просто напарник всегда трещал без остановки, частенько получая нагоняи от прапора. А если ему еще и отвечать — все, пиши пропало. Насмерть заговорит.

Хотя в чем-то Кирилл все-таки прав. Мурашек, правда, Андрей у себя не наблюдал, а вот внутреннее напряжение, надежно поселившееся где-то за грудной клеткой после первой встречи с охотником, явно присутствовало. От одного взгляда этих льдистых глаз, казалось, выворачивающих тебя наизнанку, засосало под ложечкой. Но не опасностью веяло от охотника. Чем-то до боли знакомым, общим. И оттого становилось еще более не по себе.

До сего момента бодро бегущий впереди Вик резко остановился, жестом заставляя последовать своему примеру весь отряд. Присел, касаясь рукой земли, ожидая чего-то.

— Что он там химичит? — тихо спросил Кирилл, получив в ответ лишь пожатие плечами.

Словно услышав шепчущихся, что с такого расстояния казалось невозможным, Вик резко развернулся, прижимая указательный палец к губам. После чего встал и скользящим бесшумным шагом, будто и не касаясь земли вовсе, направился к отряду.

— Значит так, братцы-кролики, — едва слышно проговорил он, подойдя вплотную. Впрочем, услышали его все. — Сейчас гуськом по моим следам. И чтоб ни звука, даже не дышите. Все вопросы потом. Кто хрустнет веткой, камнем или просто шумно засопит, — собственноручно прирежу.

Кирилл открыл было рот, дабы направить поток негодования в спину удаляющегося в направлении корявых придорожных кустов Вика.

— Что-то подсказывает мне, Балалайка, — спорить не стоит, — прапорщик и, по совместительству, тяжелое вооружение, успокаивающе похлопал паренька по плечу, заставив его уподобиться рыбе, беззвучно открывающей и закрывающей рот. — Разве ты сам ничего не заметил?

— Заметил что? — прошептал Кирилл. — Тихо.

— Разведчик, твою медь, — пробормотал прапор, двигаясь за охотником. — В том-то все и дело…

Вик тем временем уже углубился в заросли деревьев, ведя отряд одному ему известной тропой, — если путь, по которому шли солдаты, можно было так назвать. Местность казалась нетронутой. Появляющиеся в совершенно неожиданных местах ветки цеплялись за одежду, оружие, царапали лица. Выступающие из-под земли корни, как будто нарочно, подставляли горбы под подошвы армейских ботинок, заставляя парней тихо материться.

В очередной раз ловко увернувшись от лапы корявого деревца, так и норовившей вцепиться в лицо, Андрей замер, во все глаза рассматривая открывшуюся картину. Отряд остановился на краю небольшой, но довольно живописной полянки. Привычная невзрачная растительность здесь уступала место более богатым собратьям. Несмотря на раннюю весну, деревья, глухой стеной окружившие опушку, уже успели приобрести красочные наряды из сочной молодой листвы. Промозглый ветер путался в их кронах, заставляя листочки трепетно шептаться, создавая иллюзию дыхания. Высокие травы, не успевшие еще расцвести бурным цветом, нежно тянулись к деревянной фигуре, возвышавшейся в центре поляны. Рядом с ней, опустив голову, стоял охотник, прижимая ладонь к искусной резьбе, изображавшей поток растрепанных ветром шелковых волос. Что-то странное было в рукотворном идоле, в самом этом необычном месте. Будто измученная человеческими деяниями природа здесь отдыхала. В немом благоговении мир склонялся к вырезанной из цельного дерева женщине. Тоненькая фигурка неизвестной красавицы сидела в травах, по-детски поджав под себя ножки. От абсолютной наготы ее отделяла лишь волна длинных волос, прикрывающая небольшую грудь и низ живота. Стекая по хрупкому стану, волосы сливались с землей, будто соединяя разные сущности: низменную человеческую — и великую, вечную и непреклонную природную.