Зачем она вообще о ней упомянула, об этой ночи любви? Взгляд Аллана сразу изменился, и хватка руки стала другой. Как будто он не держал ее, а ласкал.

— Ночь любви, а не просто секса. Ведь мы любили друг друга той ночью, разве нет?

Все, что она могла бы на это ответить, лишь еще больше осложнит ситуацию. Даже если Аллан Форестер прав относительно той ночи, все равно он остается самым черствым, эгоистичным и самовлюбленным мужчиной, какого Линор только встречала.

— И долго ты собираешься так держать меня? Я не хочу просидеть тут всю ночь.

— Тогда позволь мне заплатить по счету, и пойдем отсюда.

Да, пойдем. Каждый — своим путем. Взгляд Аллана напомнил Линор день их «свадьбы», то, как он глядел на нее перед алтарем… Она почти поверила, что их брачные обеты — настоящие.

От пальцев Аллана исходило успокаивающее тепло. И молодая женщина вдруг поняла, что вовсе не хочет, чтобы он убирал руку.

Аллан усмехнулся.

— Ну вот, я заплачу по счету, а потом мы поженимся.

Линор задумчиво смотрела на него сквозь огонек свечи. Аллан был высоким, потрясающе красивым и очень нежным мужчиной, кроме того, богатым. Таких женихов не знакомят с мамой раньше времени, а то, чего доброго, родительница сама захочет выйти за него замуж… Но Линор не собиралась принимать его предложения.

Она резким движением вырвала руку и схватила счет. Аллан не препятствовал ей, только смотрел. Она взглянула на сумму — за крабовый салат и французский суп придется отдать где-то четверть оставшихся денег. Это один из самых дорогих лондонских ресторанов, черт возьми! Лучше было бы — да и логичнее — позволить Аллану заплатить, но гордость не позволяла Линор даже думать об этом.

— Что ты пытаешься доказать? — неожиданно спросил он, глядя на нее с прищуром.

— То, что не нуждаюсь в милостыне. Мне просто нужна работа.

— Как думаешь, а не будет ли подачей милостыни дать тебе работу?

— Нет. Потому что я буду работать честно, с полной отдачей и не возьму лишнего пенни сверх того, что мне причитается. Мы оба останемся в выигрыше… Остались бы, я имею в виду. Но так как тебе нечего мне предложить, придется ехать в колонию.

— Куда?!

Линор пожала плечами.

— Это запасной вариант. Я решила уехать в какую-нибудь из бывших британских колоний, например, в Новую Зеландию или в Папуа — Новую Гвинею. Говорят, там большая нехватка европейских работников. И заработная плата куда выше, чем в Англии.

Тем временем вернулся официант, и Аллан быстро — Линор и глазом моргнуть не успела — протянул ему чек. Чтобы отвлечь ее внимание, он спросил:

— И что ты там собираешься делать?

— Да что угодно! Могу, например, преподавать в начальной школе. Через несколько месяцев можно купить себе особняк — по крайней мере, так говорили в одной телепередаче.

Почему он не расхохотался? Ведь все, что говорила эта женщина-ребенок, было потрясающе смешно. Линор понимала в жизни не больше, чем он в свои пять лет. Однако Аллану почему-то вовсе не было смешно, напротив, горло сдавило от… наверное, от острой жалости.

Линор рывком поднялась.

— Спасибо за ужин. А теперь не мог бы ты меня подбросить до аэропорта? Или, если тебе не по пути…

— Тебе не кажется, что поздновато для…

— Самолеты летают круглые сутки. Может быть, я удачно попаду на ночной рейс.

Самолет, летящий маршрутом «Лондон — Порт-Морбси», — вот что ей теперь нужно. Перед глазами Линор слегка качался и расплывался мир, но она смогла, ни разу не покачнувшись, дойти до выхода. Она была уже возле дверей, когда рука Аллана легла ей на плечо.

— Линор…

— Да?

— Забудь про аэропорт. Если тебе на самом деле нужна работа, ты ее получишь. Я беру тебя в мою фирму.

Аллан сам не мог понять, что побудило его сказать эти слова. Почему-то слишком ярко представилось, как Линор открывает дверь и уходит, уходит навсегда, — и это оказалось невыносимо. Желание удержать ее любой ценой было сильнее логики.

В глазах молодой женщины вспыхнула надежда.

— Ты… серьезно?

— Совершенно серьезно. — Аллан перевел дыхание, пытаясь прикинуть, на что же все-таки годится Линор со своими умениями. — Моя секретарша недавно жаловалась, что не справляется в одиночку.

Улыбка осветила лицо Линор.

— Ты не пожалеешь.

Да уж, он надеялся, что не пожалеет. Только надо успеть предупредить Кэтрин, что у нее теперь появится помощница. Может, она будет настолько деликатна, что не потребует объяснений, хотя вряд ли.

— Я позвоню секретарше сегодня же вечером, и она подготовит контракт.

— Я буду очень стараться. Вот увидишь! — Линор схватила его руку и горячо пожала. — Спасибо тебе!

Что может быть проще, чем прервать рукопожатие! Однако сделать это оказалось неимоверно трудно. Аллан вспомнил, что должен оставаться в позиции сильнейшего, и все же отнял руку — первым, вопреки желанию.

— Не за что благодарить, Я просто предложил тебе работу. Ты не будешь моей непосредственной подчиненной, так что удержишься ли ты на службе, зависит от тебя самой.

— Я постараюсь стать образцовой подчиненной.

Интересно, она хоть представляет, что это такое — быть подчиненной? Ладно, не важно. Зато Линор все время будет у него перед глазами и он сможет убедиться, все ли в порядке с ней и с ребенком.

— А каковы будут мои обязанности?

— Обязанности ты обсудишь со своей начальницей, то есть с Кэтрин.

Линор замялась, прежде чем снова спросить.

— Хорошо… А какова будет моя зарплата?

— В моей фирме любая зарплата выше прожиточного минимума.

— Отлично. Дело в том, что мне придется снимать жилье.

Аллан никак не мог представить Линор, живущую на чужой квартире и ведущую хозяйство. Теперь он увидел путь к достижению своей цели: пусть она потрудится, поймет, что зарабатывать на жизнь не так уж просто, и придет к выводу, что наилучший для нее выход — это выйти за него, Аллана, замуж. Новая мысль внезапно поразила его.

— Слушай, а где ты собираешься ночевать?

— Еще не решила. Если бы ты присоветовал мне какой-нибудь отель… Ничего роскошного, естественно.

Ничего роскошного, то есть как можно дешевле. Аллан опять подумал, сколько же у нее осталось денег? Пожалуй, немного.

— Ты можешь остановиться у меня.

— Нет… Мне неловко тебя стеснять.

«Ты стеснила меня, едва приехала», — подумал он. Но вслух сказал:

— Моя мать оборудовала отличную гостевую комнату. Она в ней останавливается, когда приезжает ко мне.