Слёзы струятся по щекам Себастьяна и по моим тоже. Мы прячемся за большой дуб во дворе, за которым нас не увидят из окон гостиницы, и переводим дыхание.

– Что теперь делать? – спрашивает Себастьян между всхлипываниями. «Моя сестра, моя родная сестра…» – это все его мысли.

– Нужно уйти от контролёра как можно дальше. – Когда смысл фразы полностью доходит до нас, у обоих на глаза снова наворачиваются слёзы. Это значит, что придётся бросить Джемму. Или подвергнуться риску снова стать жертвами. Снова оказаться в плену. Это самый страшный наш кошмар. – Так хочет Джемма, – говорю я. – Прямо перед тем как мы убежали, она сказала, чтобы мы шли в Архивы, она встретит нас там.

Себастьян соглашается, хотя для него бросить сестру – всё равно что отрезать себе руку или ногу. Он обхватывает себя руками, стараясь не потерять присутствия духа.

– Контролёр не будет держать её вечно. Когда-нибудь ему это надоест или, в крайнем случае, ему нужно будет поспать – тогда он её отпустит и Джемма будет свободна от его власти. Мы будем ждать её в Архивах, а если она не появится, нам, возможно, удастся связаться с кем-нибудь из Сети, с теми, кто освободил нас от леди Эшлинг, и попросить помощи, – подбадриваю я Себастьяна.

Зерно надежды поселяется у Себастьяна в мозгу, и его мысли становятся не такими мрачными.

– Парилльские библиотекари тоже, наверное, представляют, как помочь. Может быть, они знают средство, чтобы вытурить контролёра из тела, – продолжаю я, и пока я озвучиваю эту мысль, она мне нравится всё больше. – И к тому же мы в курсе, где находятся Архивы.

Я беру Себастьяна под руку, и, глядя перед собой широко раскрытыми глазами, мы вместе входим в лес. Себастьян идёт неуверенно, часто спотыкается. Хотя у меня у самой дрожат губы, я посылаю ему лучи поддержки. Я слышу мысли всех животных поблизости: любопытные, голодные, сонные – и ни в одной из них нет ничего угрожающего. Пока что мы в относительной безопасности.

Но никто не может поручиться, что и дальше будет так же.

Мы быстро идём по лесу в надежде, что скоро наткнёмся на какую-нибудь тропинку или дорогу. Но день клонится к ночи, кажется, что мы прошли уже много миль, но перед нами по-прежнему сплошные деревья, кусты и холмы. Может, мы вообще ходим кругами. Мы оба выбились из сил, и я понимаю, что сейчас мне особенно трудно концентрироваться. Вокруг всё такое одинаковое.

Услышав нечто похожее на человеческий стон, мы оба резко останавливаемся.

«А вдруг это контролёр?» – думает Себастьян, у него трясутся руки.

Стон раздаётся снова. Я морщу лоб: «Как бы он добрался сюда? И разве он стал бы стонать? Давай посмотрим. Может быть, кто-то потерялся, и ему нужна помощь».

Себастьян вздыхает: «А что, если контролёры издают такие звуки, когда применяют свою магию? Мы знаем, что им не обязательно находиться рядом с жертвой, чтобы управлять ею. Достаточно коснуться один раз – и всё».

«Тогда почему леди Эшлинг никогда не издавала таких звуков, когда управляла нами?»

Этот довод всё-таки успокаивает Себастьяна: «Это правда. Так она никогда себя не вела».

Мы на цыпочках идём на звук, как можно тише обходя кусты. По мере нашего приближения звуки становятся громче, и вскоре шорох и стоны раздаются прямо перед нами. У меня потеют руки; я пытаюсь ободряюще улыбнуться Себастьяну, но получается какая-то гримаса.

«Ещё несколько шагов», – мысленно говорю я ему. Я раздвигаю кусты – и у меня сердце уходит в пятки. На полянке впереди сидит человек, сжавшись в позе эмбриона и обхватив голову руками.

Я осторожно заглядываю ему в голову.

«Где я? Что произошло?»

У него в голове крутятся одни и те же мысли. Я на цыпочках отхожу к Себастьяну: «Это просто мужчина. Кажется, он потерялся. – Я пожимаю плечами. – Может, он упал с лошади?»

«И всё? – мысленно спрашивает Себастьян. – Он сильно ушибся?»

«Крови нет, и синяков я не разглядела. Судя по мыслям, ему не больно».

Обычно боль затмевает всё остальное. Стоит мне оказаться с кем-то, кому больно – мне сразу кажется, что они кричат мне в уши. В такие моменты я испытываю почти ту же боль, что и они.

Себастьян дрожит: «А может, на него кто-то напал? И вдруг они ещё где-то рядом?»

Я кладу руки ему на плечи и закрываю глаза, пытаясь услышать какой-нибудь отзвук другого человеческого сознания поблизости: «Здесь больше никого нет. Если бы здесь кто-то был, я бы услышала их мысли».

Он вроде бы немножко успокаивается: «Всё равно лучше поскорее уходить отсюда. На случай, если они решат вернуться».

Я оглядываюсь на человека на полянке. Он кое-как поднялся на ноги и теперь, спотыкаясь, ходит туда-сюда. Я знаю, что Себастьян прав, но всё равно мне почему-то хочется помочь этому человеку. Мы его не знаем, и мы не можем исключить, что это ловушка, в которую нас пытаются заманить. Судя по его мыслям, он на самом деле в замешательстве, но есть в этом что-то такое, что мне никак не удаётся уловить.

Однако я чувствую, что просто уйти будет неправильно: «Я попробую с ним поговорить. Это займёт совсем немного времени».

«Симона, нет!»

Я снова поворачиваюсь к полянке и на этот раз выхожу из кустов. Мужчина пятится от меня.

– Кто… кто ты? – Его голос срывается. Он вытягивает перед собой руки и смотрит сначала на них, потом на меня. – Кто я?

Я слышу мысли Себастьяна, который прячется в кустах и не решается обнаружить себя.

– Я Симона. Но я не знаю, кто вы. Мы… Я услышала ваш голос, когда шла по тропинке. С вами всё в порядке?

– Где мы? – Он подходит ближе, хотя по-прежнему нетвёрдо стоит на ногах.

Я сдвигаю брови:

– Если честно, точно не знаю. Где-то в Парилле. Где-то недалеко тут есть гостиница и таверна… – я замолкаю, осознав, что от моих слов мало толку. Я не хочу запутать его ещё больше.

Я отваживаюсь оглянуться на Себастьяна, и тут вдруг мужчина бросается вперёд и хватает меня за плечи:

– Что произошло? Где я? Скажи мне! Пожалуйста, скажи мне!

Я пытаюсь отбиться, но руками он владеет намного лучше, чем ногами. Отчаяние загораживает мысли этого человека – вопросы, на которые я не могу ответить.

– Отпусти её! – Себастьян вылетает из кустов, размахивая сумкой. Человек вздрагивает от неожиданности, его хватка ослабевает, и мне удаётся высвободиться. Себастьян хватает меня за руку, мы бросаемся обратно в кусты и бежим так, будто за нами гонится смерть.

«Я говорил тебе, что с ним опасно разговаривать!»

Я вся дрожу. Я не уверена, что этот человек сам по себе опасен, но с ним определённо приключилось что-то плохое. Я не хочу оставаться здесь слишком долго, чтобы и нас постигла та же участь.