Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Светловолосая Кэтрин уставилась на него, каждая прядь ее волос была на своем месте. И он сказал:
— Нет. — Ему показалось неправильным говорить с ней о Джуд. Он не хотел раскрывать то, что у них было, внешнему миру. Он не знал, сможет ли она выжить за стенами его дома, в январе или после зимы. Поэтому он крепко держался за то, что его больше всего волновало, и покачал головой.
— У меня просто много работы.
Она широко улыбнулась, ее белые зубы стали ярче на фоне кроваво-красной помады.
— Приятно слышать. Я имею в виду, — сказала она, стараясь говорить небрежно, — насчет работы. Ты все время занят. Это хорошо. Ты голоден? Мы можем заказать что-нибудь или пойти куда-нибудь поесть.
— Нет. — Он отхлебнул свой напиток.
— Почему ты хотела встретиться?
— Как я уже сказала, чтобы наверстать упущенное. Ты хорошо выглядишь. Здоровым.
— Я здоров. Прямо сейчас. Но, как и ты, это приходит и уходит.
Смутившись, она опустила глаза, уставившись на свой, уже остывший, кофе.
Когда она подняла глаза, то взяла себя в руки, и на ее лице появилась легкая улыбка.
— Мне жаль. Я. Так много, Тейлор. Я скучаю по тебе. Я не могу изменить прошлое и те плохие решения, которые сделала. Я могу только попытаться исправить наше будущее.
— У нас нет будущего, которое нужно исправлять. Ты убедилась в этом, когда трахнула моего друга, пока я был в больнице. — Он откинулся на спинку стула, чувствуя раздражение. — Я удивлен, что ты не сделала этого, пока я спал.
— Насколько я помню, вы не были такими близкими друзьями. — Он начал вставать, но она сказала: — Мне очень жаль. Пожалуйста. Но ты должен понять. Ты был не единственным, у кого были проблемы, Тейлор. Я тоже проходила через это…
— Не надо. — Он сел, пытаясь сохранить хладнокровие в общественном месте, но не сумел сдержать свои эмоции. — Не веди себя так, будто твоя жизнь была на кону! Ты была не в себе. Вот и все. Тебя вывели из себя, потому что твой парень застрял в больнице, где ему делали все анализы, и не мог сопроводить тебя на гребаный бал. Кстати, бал, который устроили мои родители в поддержку исследований Паркинсона.
По его телу пробежала дрожь, и он резко отпустил кружку, отчего горячая жидкость выплеснулась через край.
— Мне нужно идти. Был рад встрече, — саркастически сказал он, вставая.
Она встала и схватила его за руку. Положив его руку между своими, она сказала:
— Теперь я понимаю. Я здесь. — Ее руки потерлись взад и вперед, его дрожь утихла. — Я хочу быть здесь ради тебя, Тейлор.
Убрав руку, он быстро сунул ее в карман, привычка, которую он приобрел, позволяла ему скрывать дрожь, когда это было необходимо.
— Мне нужно идти. Я опаздываю. — Он отошел от нее, пробираясь через переполненное кафе, и вышел на улицу. Он не потрудился затянуть шарф потуже на шее или даже застегнуть пальто. Он просто ушел от Кэтрин так быстро, как только мог.
Когда он открыл дверь в свою квартиру, Джуд встала со стула у чертежного стола. Их взгляды встретились, и чувство вины омрачило его сердце.
— Привет, — заговорил он первым.
Она нервно теребила ярко-синие боксерские шорты, которые на ней были, которые он купил месяц назад, и его старую вересково-серую футболку колледжа с коричневой полосой спереди.
— Привет. — Она ненавидела это чувство, чувство, когда она была дома и либо попала в беду, либо причинила неприятности.
— Я испекла кексы. Они ванильно-желейные.
— Кексы с желе? — спросил он, вешая пальто на крючок за дверью.
— У тебя не было никаких ягод.
Медленно подойдя к ней, он сказал:
— Я не знал, что у меня есть желе.
— Не было. — Она пошевелилась. — У меня было. В кармане. Купила их на прошлой неделе.
— Хорошо. — Подойдя к ней, он нежно коснулся ее талии.
— Я скучал по тебе сегодня. — Затем он поцеловал ее. Ее мягкие губы раскрылись для него, и она потянула его за рубашку, которая больше не была заправлена. Ее теплые руки скользнули под него, и они стали еще ближе. Когда они отстранились, он сказал:
— Ты мне нравишься в моей одежде. Нравится, что ты здесь.
Это облегчило ее беспокойство.
— Мне нравится быть здесь. Ты голоден?
— Умираю с голоду.
Они снова поцеловались, его руки скользнули ей под рубашку и схватили ее груди. Их прервал громкий стук, и он вздохнул ей в рот. Она вопросительно посмотрела на него.
— Я открою. Ты голоден. Поищи что-нибудь поесть.
— Я голоден по тебе. — Он остановил ее, когда она проходила мимо, и пошел впереди нее.
— Нет, — сказал он, сжимая ее упругие груди, ее соски затвердели под мягким хлопком. — Я открою. Ты ела?
— Я ждала тебя.
Смеясь, он потянулся к двери и начал открывать ее, когда сказал:
— Мы съедим кексы, а потом я съем тебя…
— Тейлор. — Его голова резко повернулась к едва приоткрытой двери. Кэтрин стояла перед ним. Чувство вины заглушило его слова, когда он оглянулся на Джуд. Когда он повернулся, Кэтрин сказала:
— Ты оставил свои перчатки в кафе. — Она протянула их, но его руки, казалось, приклеились к двери. Ее глаза смотрели мимо него, прежде чем он шагнул вперед и начал закрывать за собой дверь.
Но было уже слишком поздно. Кэтрин сказала:
— Привет.
Тейлор оглянулся в квартиру. Это было так, как будто Джуд уходила в себя. Она увядала, как утренняя звезда на жарком солнце.
Кэтрин добавила:
— Узнаю эту рубашку. Самая мягкая из всех его вещей. Она всегда была моей любимой.
— Хватит, — сказал Тейлор, беря перчатки.
— Спасибо, что вернула, но в этом не было необходимости.
Он начал закрывать дверь, но ее рука с глухим стуком опустилась на нее, когда она сделала шаг внутрь.
— О, но это так. Я вижу, что это было очень необходимо. Кто твой друг, Тейлор?
Желая защитить Джуд от резкого взгляда Кэтрин, его тон стал непреклонным.
— Тебе здесь не рады, Кэтрин.
Кэтрин стояла там, чувствуя себя
