– Какого рода расходы? – поинтересовался я.

– Поездки. Еда. Лабораторные анализы.

– У тебя что, своя лаборатория?

– Я знаю, к кому обратиться. – Смит посмотрел на меня поверх очков и спросил, устраивают ли меня условия; в его голосе звучала ирония.

Мне уже хотелось отказаться от его услуг. Я вспомнил, каково было работать со Смитом. Хотя тогда он не оставлял мне выбора, угрожал уничтожить меня, если я не буду сотрудничать. Теперь выбор был за мной. Мы могли бы, например, уйти и сделать вид, что я к нему не обращался. Я посмотрел на Аликс, спрашивая взглядом ее мнение о цене, которую запросил Смит за свои услуги, и она ответила взглядом: «Почему бы и нет?»

Я мог бы придумать дюжину причин, почему нет; но Смит заговорил раньше меня, обращаясь к Аликс.

– Перроне говорил, что вы искусствовед и эксперт в этой области?

– Пока учусь, – ответила она.

– Так, навскидку, где, по-вашему, можно найти максимум информации о картинах Ван Гога?

– Навскидку – музей Ван Гога в Амстердаме.

Смит повернулся к своему компьютеру и начал печатать. Я спросил, не ищет ли он кураторов музея.

– Нет. Смотрю рейсы на Амстердам. Эконом или бизнес-класс?

Аликс, вытаращив глаза, посмотрела на меня, затем снова на Смита.

– Вы серьезно?

– А вы? – парировал он.

Она спросила, когда поедем, и Смит принялся перечислять на пальцах:

– Сначала нужно съездить в этот ваш пригород, потом проверить Миссию Бауэри и попытаться разыскать грабителей и этого вашего незнакомца в перчатках. Итого пять или шесть дней, ну, для верности, неделя. Начиная, скажем, со вторника. Ну, как, готовы? – Его пальцы застыли над клавиатурой, было видно, что ему не терпится. Но почему? У него что, других дел нет?

– А как же твои прочие дела?

– Только что закончил одно, а следующее пришлось отложить на три недели. Времени должно хватить. – лицо Смита было непроницаемым, а вот он меня, кажется, видел насквозь. – Я не обязан этим заниматься, Перроне. Я делаю это по дружбе.

Вот как? Не знал, что он так хорошо ко мне относится…

– У меня аспирантура, – произнесла Аликс, – и работа.

Я добавил, что тоже преподаю и рисую картины для выставки.

– Итак, ни один из вас не хочет взять отпуск на несколько дней, чтобы заняться делом, которое, как вы только что сказали, может оказаться одним из величайших художественных открытий в мире? – Смит сцепил пальцы и откинулся на спинку стула. – Ну, я и один могу съездить, если хотите.

Нет, мне этого не хотелось. Если Смит что-нибудь раскопает, мне хотелось при этом присутствовать, и Аликс, конечно, относилась к этому так же. Мы с ней обменялись взглядами.

– Ну, сейчас я для Эстель практически все делаю на удаленке, – сказала она, имея в виду арт-дилера, у которой подрабатывала. – И занятия в аспирантуре почти все самостоятельные… Так что, даже если мы ничего не узнаем об этой картине, я смогу повидать места, где жил и работал Ван Гог, а это не помешало бы для диссертации… – Она снова посмотрела на Смита. – Как думаешь, сколько мы пробудем в Амстердаме?

– Зависит от обстоятельств.

– От каких? – спросил я.

– Смотря что найдем. Может, найдутся ниточки, которые нужно будет отследить.

– Что думаешь? – обратилась ко мне Аликс, хотя уже было ясно видно, что она рвется в Амстердам.

Я взял небольшой тайм-аут, чтобы все взвесить: лекции и предстоящая выставка с одной стороны, экскурсия в музей Ван Гога с другой – и нужна ли мне она. Мы уже решили не обращаться в полицию, а в одиночку нам не справиться. Я посмотрел на Смита: он откинулся на спинку стула, сцепив руки за головой, и сидел с видом полнейшего равнодушия. Но я чувствовал, что он ждет и хочет, чтобы мы сказали «да», но что-то меня останавливало. Затем Аликс сжала мою руку и кивнула, и я подумал, какого черта, ну слетаем в Амстердам. Что в этом плохого?

10

Ощущая прилив адреналина, Смит ухватил гантель и сделал несколько упражнений, попутно обдумывая то, что Перроне и его девушка только что ему рассказали.

Всего несколько лет назад был найден очередной «потерянный» шедевр, «Сальватор Мунди» Леонардо, и, хотя в подлинности этой картины имеются сомнения, она все равно была продана на аукционе за колоссальные 450 миллионов долларов. И о том, что эта картина прошла мимо них, сожалели теперь все коллекционеры произведений искусства, и даже Интерпол, независимо от того, подлинник это или нет.

Теперь вот потерянный Ван Гог. Сказочная фантазия? Не совсем. Каждый аналитик из отдела искусства в Интерполе знал историю о том, что похожая картина была на похоронах художника, а затем исчезла, хотя это так и не было доказано.

Смит опустил гантель, у него появилась идея. Вернувшись к своему компьютеру, он проверил реестр утрат произведений искусства, на сей раз на предмет Ван Гога. Сообщений о пропаже картин не поступало, но небольшой рисунок из частной коллекции был идентифицирован как подлинник Ван Гога, а две картины, ранее считавшиеся подделками, были недавно аутентифицированы. Имелась также история о картине Ван Гога «Сбор оливок», которая якобы была продана тайно авторитетным нью-йоркским музеем искусств Метрополитен. Сделка состоялась в семидесятых годах, но всплыла эта история лишь недавно. Наследники владельца картины утверждают, что музей продал картину тайком, потому что его сотрудники знали о незаконных обстоятельствах, связанных с ее приобретением: она была украдена у еврейского коллекционера. Как и к большинству предметов искусства, похищенных нацистами, имелась купчая на 50 тысяч рейхсмарок, которые поступили на банковский счет коллекционера (но счет затем был заблокирован, а средства конфискованы).

Смит сделал себе пометку, затем просмотрел фотографии с телефона Алексис Верде и поместил их в файл. Он заархивировал файл, зашифровал его и отправил своему начальству электронным письмом.

Ему перезвонили меньше чем через минуту.

11

Мы решили разделять и властвовать. Вернее, разделиться, а там как получится. Аликс отправилась в «Антикварный амбар» и к своей подруге Шэрон, а мы со Смитом направили стопы в аукционный дом Нижнего Ист-Сайда. Присутствие Смита рядом вызывало в памяти наши парижские злоключения, хотя здесь не было запаха свежеиспеченных багетов и приглушенного звона церковных колоколов. Здесь скрежетали мусоровозы, гремели крышки канализационных люков, двигались толпы людей: старые, молодые, черные, белые, латиноамериканцы, азиаты, рабочие, пешеходы и бегуны, некоторые изобиловали татуировками и пирсингом.

Наша первая цель, Миссия Бауэри, располагалась сразу за современным Новым музеем со стеклянным