С другой стороны, надо признать, что никто не умеет, как Хелен, замечать малейшие недомолвки. Сколько раз ей удавалось раскрывать тайные мысли близких ей людей? Что нередко шло вразрез с мнением о них окружающих. Хелен отмечала острый ум лакея-негра леди Тревейн, минутный всплеск похоти в гостившем у них приходском священнике, сердечную любовь, промелькнувшую в мужском взгляде… Порой эти открытия потрясали девушку, но она не могла отмахнуться от фактов, как и не могла отрицать свою потребность помогать другим в тяжелые минуты. Если ее обещание Дерби не было пустым, она должна сама поговорить с пажом и прийти к своим выводам.

Осталось придумать, как проникнуть тайком в чужой дом.

Хелен остановилась у двери в бильярдную, готовая к иному вторжению. Это была святая святых мужчин, и хоть никто прямо не запрещал женщинам посещать бильярдную, существовало негласное правило: девушкам туда заходить нельзя. Хелен поспешно убедилась, что в коридоре никого нет, открыла дверь и сделала шаг вперед.

Жгучая смесь ароматов дыма о сигар, воска свечей и красного вина витала в комнате с обитыми деревянными панелями стенами и плотным красным ковром. Высокая фигура брата склонилась над бильярдным столом, кий указывал на шар. Эндрю отвел взгляд от зеленого сукна, приветливо улыбнулся сестре и снова сосредоточился на ударе.

– Привет, сильфида, – сказал он и поправил кий между пальцами, выбирая угол удара. – Пришла со мной поиграть? – Он хмыкнул над своей же шуткой и толкнул кончиком кия шар цвета слоновой кости. Тот врезался в красный и заставил его отлететь в лузу. – Видела? Даже у Сельбурна бы лучше не вышло. Что скажешь?

Хелен ни разу не видела, чтобы друг брата, герцог Сельбурнский, играл в бильярд, так что воздержалась от комментариев:

– Я хочу с тобой поговорить. Наедине.

Эндрю обогнул стол, не спуская глаз со следующей цели:

– Дядюшка тебя по голове не погладит, если обнаружит, что ты сюда пришла.

– Он не узнает, – отмахнулась Хелен.

Она со сдержанным одобрением изучила наряд брата. В основном он отвечал правилам, продиктованным мистером Браммелом[11], известным законодателем мод: великолепное качество ткани и приглушенные тона производили прекрасное впечатление. Покрой фрака яркого и насыщенного синего цвета подчеркивал атлетичное телосложение брата, атласные бриджи идеально сидели на ногах, а воздушный белый шейный платок ниспадал на грудь каскадом замысловатых складок. Однако жилет Эндрю выбрал неподходящий: горохово-зеленый, с вышитыми на нем голубыми и розовыми бутонами, – очевидно, как и принц-регент, Эндрю испытывал слабость к яркой атласной ткани и вышивке, а эти элементы гардероба совершенно не вязались с философией красавчика Браммела.

– Мне нравится твой фрак, – перевела тему Хелен, разумно воздержавшись от комментариев по поводу жилета. Брату всегда приносило удовольствие восхваление его наряда.

Эндрю просиял:

– От Вестона[12]. Хорош, не правда ли? – Он похлопал себя по узко обтянувшему запястье рукаву. – Ты тоже отлично выглядишь, сестренка. Готова к завтрашнему дню? – Он растерянно огляделся, словно что-то потерял. – Вот! – наконец сказал Эндрю и указал кием на коробочку, стоявшую на камине. – Это тебе.

– Правда? – тут же отвлеклась Хелен.

– Всего лишь безделушка в честь важного события, – широко улыбнулся Эндрю. Он явно наслаждался произведенным эффектом.

Хелен всегда с легкостью трактовала мимику брата. В отличие от нее он позволял своим эмоциям свободно отражаться на лице. Благодаря этой открытости Хелен всегда побеждала его в детских карточных играх и безошибочно угадывала, когда Эндрю хотелось побыть одному или выговориться.

Девушка обогнула бильярдный стол и сняла подарок с каминной полки. Красная сафьяновая шкатулка, похоже, что от «Ранделл и Бридж» – лучшей ювелирной фирмы Англии. Девушка оглянулась на брата. Его глаза блестели от предвкушения.

– Давай же открывай, – поторопил Эндрю сестру.

Хелен высвободила два миниатюрных медных крючка из колец и подняла крышку. Внутри лежали четыре золотые шпильки для волос в форме лавровых венков, украшенные бриллиантами. Хелен провела пальцем по изящной шпильке, и грани драгоценных камней блеснули в свете свечей. Шпильки прекрасно будут смотреться в ее прическе и удержат на волосах кружевные ленты и раскидистые страусиные перья: без них королева отказывалась принимать дам в своей гостиной.

– О, Эндрю, они чудесные! Спасибо!

– Тетушка подсказала, что тебе нужно. Но имей в виду, выбирал их я. – Эндрю снова нагнулся к столу, продумывая следующий удар. – Так к чему эта тайная встреча?

Хелен еще несколько раз повернула коробку, любуясь цветными переливами на гранях бриллиантов, и решительно захлопнула крышку.

– Дрю, – медленно проговорила она, – ты не хочешь в скором времени завести свой дом в Лондоне?

Эндрю выпрямился и опустил кий на сукно:

– Что ж, это однозначно вопрос с подвохом. Тетушка попросила тебя обсудить со мной женитьбу?

– Вовсе нет. – Хелен сделала паузу: ее внезапно смутило то, насколько нетактичный вопрос она собирается задать. – Честно говоря, речь о моем вступлении в брак… точнее, о невступлении.

– Что за несусветица? Ты против замужества? Я думал, все девчонки только об этом и мечтают. Разве ты не хочешь владеть своим собственным хозяйством?

– Просто… Да, я хочу стать хозяйкой в доме. В твоем доме.

Хелен наблюдала, как замешательство на лице брата сменяется сначала задумчивостью, а затем пониманием того, к чему она ведет. Морщинка между его бровей разгладилась.

– А ты затеяла серьезную игру, – усмехнулся Эндрю. – Свобода замужней леди и никакого мужа, да?

– Такое уже бывало, – поспешила заметить Хелен, уловив нотку осуждения в голосе брата. – Многие девушки становились хозяйками в доме овдовевшего отца или дядюшки.

– Да, но не брата, – кивнул Эндрю. – Такое редко случается. По крайней мере, не в твоем возрасте. Обычно за это берутся дряхлые незамужние ведьмы. И не ты станешь хозяйкой в моем доме, а я твоим покровителем. – Он вскинул брови, ожидая согласия со стороны сестры, но Хелен промолчала. На лице брата заиграла улыбка, и он добавил: – Ты богатая наследница, сестренка, да и хорошенькая. Тебе наверняка поступят предложения. По правде говоря, боюсь, придется мне отгонять от тебя ухажеров палкой. – Он проколол кием воздух, атакуя невидимого джентльмена. – Нечего беспокоиться напрасно.

Хелен вздернула подбородок:

– Я и не беспокоюсь.

Она повертела в руках шкатулку, сопоставляя жизнерадостное настроение брата и свое волнение. Эндрю не любил обсуждать неприятные ему темы. Скорее всего, он не захочет говорить о матери, но как иначе донести до него суть своих переживаний?