— Жги! — орёт ему Стас.

Они с Сашей настолько распаляются, что врубают музыку на вообще какую-то оглушающую громкость и принимаются показывать "факи" белой яхте, которая теперь уже отчётливо вырисовывается.

Они что-то орут, но музыка звучит так громко, что я ничего не слышу.

Солнце уже коснулось воды и теперь ярко-красное, отчего всё вокруг нормально так порыжело. На белой яхте, которая теперь в метрах четырёхста от нас тоже видны теперь рыжие блики.

И надо сказать, что яхта эта — огромна. По сравнению с той, на которой сейчас вовсю показывают нецензурные жесты Стас и Саша.

Саша вдруг поворачивается в сторону этой яхты спиной, и, наклонясь, сдёргивает с себя плавки до самых щиколоток и показывает голую задницу. Хлопает по ней ладонью и что-то весело орёт. Пьяный в говно.

Игорь скачет вокруг него, шлёпает по задницам Ритку и Катьку, а те заливисто смеются и пытаются танцевать что-то вроде гоу-гоу. Ритка лезет на верхний ярус, но соскальзывает с бортика и оказывается в объятиях вовремя подоспевшего Стаса. Пьяно обнимает его, а затем, увидев, сердитый взгляд Саши, тут же отталкивает.

Стас разводит руками, и сразу после этого хватает очередную банку пива и, открыв её, трясёт рукой. Пена льётся прямо на палубу. Стас и Саша хохочут.

И вся эта вакханалия разворачивается уже метрах в двухста от большой белой яхты.

— Ребят, успокойтесь! — кричу им я, но меня никто не слышит.

Теперь жопы той яхте показывают уже трое — к Саше подключились Ритка и Стас. Только Ритка и Стас хотя бы трусы не сняли.

Игорь что-то орёт сверху. Судя по интонациям, эту вакханалию он вполне одобряет.

А мне снова становится дико не по себе. Я не знаю, чего они добиваются и искренне не понимаю, почему им так весело, но предчувствия у меня самые мрачные…

Я отпиваю из бокала, подхожу к Кате и кричу ей:

— Кать! Скажи им, чтобы успокоились! Меня они не послушают!

— Что? — приставляя к уху ладонь, сквозь ревущую музыку кричит мне она.

— Я говорю: скажи им, чтобы перестали! Неизвестно кто там на той яхте вообще!

— Что? Я не слышу тебя, Оксан!

Подхожу ближе и ору уже ей в самое ухо:

— Катя, эта яхта плывёт сюда! К нам наперерез!

— Да?!

— Да!

— И что?!

Она пьяна, это видно. Они все тут пьяны. Самая трезвая — я, но тоже уже захмелевшая. Однако, в отличие от остальных, я понимаю, что люди, которые находятся на той яхте, прекрасно уже видят, что творят Саша, Стас и Рита.

И я решаю это остановить. Пока всё не закончилось очень хреново. Беру в руки пульт и отключаю музыку.

Она тут же сменяется пьяными криками и шумом мотора.

Яхта отца Игоря несётся очень быстро. Но та белая яхта, которая больше нашей раза в три — несётся ещё быстрее. Наперерез.

— Тормози! — осознав наконеч, что происходит, орёт Игорю Саша. — Тормози, блять! Уходи вправо!

Мы едва не падаем от того, как резко снижает скорость Игорь.

Едва не задыхаясь от страха, я вижу, как на нос белой яхты, который находится выше, чем верхний ярус нашей, выходит какой-то крупный, широкоплечий мужчина. Он в чёрных солнечных очках, бородат, одет в джинсы и всем своим видом внушает ужас.

И, похоже, не только мне…

Стас то и дело озирается по сторонам, беспокойно смотрит то на Сашу, то, вскидывая голову, на Игоря. Саша суетливо подтягивает длинные красные плавки, а девчонки жмутся к стеклам капитанской рубки.

Яхта уже метрах в тридцати от нас. И она, в отличие от останавливающейся нашей, ещё плывёт довольно быстро.

Но вскоре быстро замедляет ход.

Мужчина, стоящий на её носу, невозмутимо спускается по боковой лестнице и переходит на второй ярус. Выглядит он откровенно угрожающе. Настоящий хищник. Я не знаю, сколько ему лет, но он явно старше каждого из нас. Засунув руки в карманы, он смотрит в нашу сторону.

Ещё страшнее становится тогда, когда к нему, выйдя из кают, подходят трое крупных и ещё более накачанных мужчин. Все трое — в лёгких серых штанах и белых рубашках с коротким рукавом. Все трое — коротко стриженые, с квадратными челюстями и взглядами убийц. И теперь на нас смотрят уже четверо огромных, матёрых мужиков во главе с бородатым.

Один из них что-то ему говорит и тот, выслушав, неопределённо крутит кистью в воздухе. Что этот жест означает, я не понимаю, но понимаю зато, что мне становится страшно настолько, что у меня уже буквально коленки дрожать начали.

Тем временем их яхта, подойдя к нам почти вплотную, останавливается.

Теперь мы все смотрим уже не вдаль, а вверх. Потому что эта белая трёхэтажная яхта настолько огромна, что загородила нам весь вид, а этот бородатый мужик с внешностью брутального широкоплечего качка и его такие же накачанные люди смотрят на нас с высоты метров десяти.

Воцаряется тишина. Полнейшая.

— Слышишь ты, пиздюк! — сняв с себя чёрные очки, низким, зычным голосом громко обращается к Саше этот мужик. — Ты что сейчас исполнял?!

Испуганно перевожу взгляд на Сашу и вижу, что он настолько перестремался, что, походу, даже протрезвел…

Страх на нашей яхте буквально ощутим кожей. Даже ветерок не спасает. Все напуганы настолько, насколько это вообще возможно.

Потому что снявший только что солнечные очки накачанный мужчина — явно не из тех людей, которые оставляют подобные "шутки" безнаказанными. Более того, он совершенно точно не собирается ограничиться этим вопросом. Это очень заметно.

— Ээ… ээ… — Саша только мычит, и оттого кажется откровенно жалким.

Куда подевался весь его пьяный задор?

— Швартуемся, — взглянув на одного из своих людей, коротко произносит этот мужчина. Отдаёт одному из них очки.

Все эти трое суровых короткостриженных качков, похожие на военных, тут же принимаются за работу и, несмотря на слабые возражения заметавшегося по палубе Игоря, вскоре оба судна состыковываются боками настолько, что легко можно перейти с одного на другое.

Что этот полуголый рельефный мужик и делает.

На боку огромной белой яхты отчётливо виднеется слово "ALLIGATOR". Спокойствия эта надпись совершенно не добавляет…

Мы все, кроме спустившегося к нам со второго яруса Игоря, робко отходим назад. Ритка прикрывает грудь чьей-то смятой футболкой. Стас, втянув голову в плечи, то и дело озирается на своих растерявшихся друзей.

— Что вам нужно? — дрожащим голосом спрашивает Игорь на правах капитана.

Он очень старается говорить уверенно, но получается у него это очень и очень плохо.