мысль, которой раньше не было.

— Эм, — говорю я с пересохшим горлом, прочищая его. — Я буду готова.

* * *

Тридцать пять минут спустя Сэйнт везет нас в Академию. На промежуточном этапе, пока мы в процессе становления официальными членами церкви, мы обязаны преподавать эти уроки Катехизиса молодому поколению, обучая их Слову через тщательное изучение, объяснение и толкование отрывков.

Сэйнт придерживает для меня дверь, когда мы входим в здание, проходя по коридорам Академии Завета рядом со мной в общей тишине, пока мы не находим наш класс. Я остро ощущаю его высокое присутствие рядом со мной, когда мы стоим за трибуной, раскладывая книги и конспекты для подготовки к уроку. Он сглатывает, глядя на меня краем глаза.

— Тебе очень идёт такая прическа, — мягко говорит он, проводя рукой по шее, как будто не хотел сделать мне комплимент, но он всё равно выскользнул.

Я почти смеюсь над его комментарием, только потому, что причина, по которой я сегодня завязала волосы в хвостик, заключается только в том, чтобы скрыть тот факт, что мой преследователь отрезал прядь моих волос длиною в восемь сантиметров прошлой ночью.

Я должна быть в ужасе. В оцепенении. Искать вокруг себя лицо, его тень, кем бы он не являлся. Я должна кому-то рассказать. Предупредить вышестоящие органы, рассказать Мие подробности, сообщить брату… кому угодно. Но я не делаю этого. Я не могу заставить себя вторгнуться в то послание, которое он пытается мне передать, потому что, по какой-то странной причине, я отчаянно ищу большего. Теперь я вовлечена и мне любопытно, что всё это значит.

— Спасибо, Сэйнт, — я предлагаю ему маленькую улыбку. — За последние два дня ты сделал мне больше комплиментов, чем за все наше детство вместе взятое.

Он хихикает над этим, глядя вниз с неловким видом. На самом деле, это очень мило. Он прикусывает свою розовую губу, прежде чем его сияющие голубые глаза снова находят мои. Он флиртует со мной. Я чувствую это в воздухе, и по какой-то странной причине я не борюсь с этим, как должна была бы.

Студенты входят в класс, а я встаю прямо, поправляя юбку. Глаза Сэйнта не отрываются от меня ещё секунду, но мои уже прикованы к подросткам, опустившимся на свои места. Я быстро пересчитываю головы, понимая, что, должно быть, недостаточно подготовилась. Почему-то катехизисов на всех не хватает.

Я наклоняюсь к Сэйнту и шепчу ему.

— Здесь не хватает книг. Наверное, я неправильно посчитала или что-то в этом роде. Ты можешь начать, пока я сбегаю в офисную библиотеку и возьму ещё?

— Конечно, — любезно говорит он, кивая головой.

Я делаю страдальческое лицо, произношу слова благодарности, пробираясь мимо оставшихся учеников. Его требовательный тон привлекает их внимание, приказывая им занять свои места.

Идя по пустому коридору, я, наконец, дохожу до офисной библиотеки. Стучусь, прежде чем войти, хотя, судя по отсутствию света, она пуста. Я прохожу мимо нескольких столов, пока не дохожу до шкафа, где мы храним все дополнительные библии, катехизисы и псалтыри.

Иду по короткому проходу между стеллажами, провожу указательным пальцем по холодному твердому корешку книг, ищу, пока не нахожу нужный мне раздел. Отсчитав еще пять, я беру их в руки и прижимаю к груди, когда поворачиваюсь, чтобы выйти через дверь.

Дверь, которая сейчас закрыта.

Я поднимаю глаза от земли, смотрю на кожаные лоферы, затем на строгие брюки формы Академии. Джейкоб Эрдман, один из членов банды Сэйнта, тот, кто является одной из причин моих мучений, стоит там, глядя на край моей юбки, прежде чем его глаза поднимаются к моей груди.

— Я потрясен, что такая расчетливая девушка, как ты, всё перепутала, — он смотрит на стопку книг, прижатую к моей груди, которая сейчас поднимается и опускается быстрее, чем раньше. — Подсчет учеников оказался неправильным?

Он отталкивается от двери, проводит рукой по своим каштановым лохматым волосам и медленно подходит ко мне.

Он спланировал это.

— Что ты хочешь, Джейкоб? — спрашиваю я, цокая.

Положив руку на верхнюю часть книг, он грубо давит на них вниз, отчего они падают к моим ногам, а я задерживаю дыхание.

— Ну, это зависит от обстоятельств, — говорит он с надменной ухмылкой. — Что ты готова дать?

Я сглатываю и делаю шаг назад. Нуждаясь в том, чтобы выбраться отсюда, я поворачиваюсь, чтобы сбежать, но вместо этого натыкаюсь на край книжной полки.

Джейкоб бросается ко мне, хватает меня за шею сзади, прижимая меня к холодному металлу полки, а его тело прижимается к моему.

Я кричу от ужаса, но меня никто не слышит.

Он бьет ладонью по моему лицу, ударяя меня головой о полку так сильно, что книги падают вокруг нас.

— Заткнись, Брайони! Я не должен портить твоё лицо, но я это сделаю, если ты дашь мне повод, — рычит он мне в ухо.

Мои глаза застилают слезы, пока я пытаюсь понять смысл слов, которые он выплёвывает. Мои пальцы хватаются за край полки, нащупывая что-нибудь, хоть что-нибудь, что можно использовать.

Запятнанная кукла. Игрушка с изъянами. Женщина с оружием. Послание.

Предупреждение.

Я сжимаю бедра вместе, чувствуя между ними конец рукоятки, упирающийся в край моих чулков.

Не угроза.

Но испытание от человека, которому нравится называть себя моим Богом.

7. Агнцы на заклание

Я сижу в задней части темного офиса, закинув один из своих ботинок на стол в углу, широко расставив ноги, откинувшись в кресле и проводя пальцем по губам, покрытым маской.

Возбуждаясь от её криков, доносящихся из-под двери, я облизываю зубы под моей маской, проводя рукой по члену, затвердевшему у меня на бедре при мысли о её беспомощности. Я смотрю на деревянную дверь томными глазами, ожидая результатов.

Она либо умрет маленьким ягненком из-за её собственной наивности, либо превратится во всё то, на что я надеюсь.

Я протянул ей оливковую ветвь. Посмотрим, насколько умна моя куколка.

Проходит несколько секунд молчания, и я закатываю глаза. Если такой тупой парень, как Джейкоб Эрдман, действительно найдет способ лишить меня веселья, я сделаю ещё хуже того, что уже запланировал.

Я опускаю тяжелый ботинок на пол, собираясь встать, когда ручка двери медленно поворачивается и открывается. С восхитительным настроением я наблюдаю, как спина Джейкоба медленно выходит из комнаты, его руки подняты перед собой. Моя куколка держит нож у его горла, направив прямо на него сильной рукой и с потемневшим огнём в её горячем взгляде, пока она отталкивает его от себя.