– И встречались?

– Да.

– Подумать только! – Наташа продолжала листать альбом уже очень внимательно.

– Ты пока посмотри – все для тебя хранили. А потом мы тебе расскажем много историй, – сказала бабушка, и они с тетей пошли на кухню греть обед. На следующий день Наташа проснулась раньше обычного. Она быстро позавтракала и тихо вышла за дверь. Не стала вызывать лифт, а, положив руку на широкие перила и разглядывая чугунный узор под ними, пошла по ступеням вниз. Наташа останавливалась на лестничных пролетах, рассматривала полы и стены, пыталась представить, что тут было раньше.

– Ты чего как неживая? Опоздаешь! – Мимо нее пронесся соседский мальчишка.

– Успею, – степенно произнесла Наташа, по-хозяйски прикрыла дверь и вышла на улицу. Отошла на несколько шагов от дома и запрокинула голову. Утреннее небо сияло над крышей ее родного дома. И вдруг на сердце стало так хорошо и спокойно. «Я похожа на дуру. И точно опоздаю в школу», – подумала она, но не двинулась с места. В этот момент Наташа Северцева обрела то, о чем так волновалась и переживала. Она обрела прошлое и будущее одновременно.

В школу она вбежала, когда оглушительно гремел звонок. «А мать – глупая гусыня», – грубо подумала она, открывая дверь класса…

В семнадцать лет Наташа Северцева стала красавицей. Это было неудивительно – ее мама тоже была красивой. В Наташе проявились те самые фамильные черты, которые так легко угадывались на фотографиях предков. Чуть вытянутый овал лица, тонкий нос, высокий лоб и синие-синие глаза под пушистыми и почти прямыми бровями. Это придавало взгляду значительности. Девушка не осознавала возможностей, которые дает такая красота. Влюбчивой Наташа не была, резко пресекала ухаживания. В классе ей никто не нравился. Да и она одноклассникам казалась слишком сложной. Молчаливая, по-прежнему независимая и одинокая. Еще в младших классах за эту независимость ее пытались уязвить. И скоро придумали, как.

– Тебя бросили в детстве, – как-то услышала Наташа.

– Кто тебе это сказал? – удивилась она.

– Все так говорят, – ехидно пожала плечами девочка. – И учителя тоже.

Северцева ничего не ответила. Равнодушно пожала плечами. Попытка уязвить провалилась. Хотя на самом деле Наташе было больно. Но она лишь еще больше замкнулась, сильнее раздражая маленьких кумушек своей гордой независимостью. Мальчики, помнившие, что с Наташей что-то не так, просто обходили ее стороной, как чем-то переболевшую. Так что никакой школьной любви в Наташиной жизни не возникло.

Впрочем, на первое свидание она пошла с парнем из своей же школы. Правда, они встретились, когда стали уже совсем взрослыми.

Сергея Антошина Наташа знала давно. Он окончил десятый класс на два года раньше ее и сразу поступил в автодорожный институт. Мать Сергея никогда не работала – муж-военный обеспечивал семью, и по советским меркам они жили в достатке.

Антошин плохо помнил, какой была Наташа в школе. Он внимательно разглядел ее, лишь когда случайно столкнулся в магазине. Наташа стояла в очереди с талонами. Очередь нервничала – не было никакой гарантии, что на талон дадут такое нужное мясо. Наташа, на чьи плечи в то время как раз легли тяготы добычи пропитания, сохраняла спокойствие.

– Девушка, вы почему не подвигаетесь! Очередь замерла из-за вас! – обрушила на нее свое раздражение какая-то тетка.

– Зачем двигаться, никто же не отошел от прилавка, – проговорила Наташа и своим ответом очень не угодила. Тетке, видимо, надо было на ком-нибудь сорвать злость.

Пока недовольная тетка выплескивала раздражение, а окружающие вносили свою лепту в этот базар, Наташа стояла, еле сдерживая слезы. Может, она бы ответила тем же, да только сил у нее на это не было. За день девушка успела поработать на двух работах.

– Пропустите меня, у меня там жена стоит, – раздался вдруг мужской голос, – Наташа, ну что, очередь не движется?

Наташа с удивлением оглянулась и увидела Антошина, который пробирался к ней через толпу.

Скандальная тетенька замолчала и постаралась увернуться от Наташиного взгляда. Антошин посмотрел на тетку и неожиданно произнес:

– Зачем так грубишь, уважаемая? Тебя обидели? Нет? Тогда иди своей дорогой, чтобы я тебя в этом магазине не видел. Ты меня поняла, уважаемая?

Интонация, с которой он это произнес, была бандитской. Так с недавнего времени разговаривали мужчины в спортивных костюмах и черных кожаных куртках. Тетка исчезла, как будто ее и не было здесь.

– Ну, жена, – насмешливо произнес Сергей, – продукты купила домой?

– Купишь тут. – Ни одного человека с талонами еще не отоварили.

– Давай талоны! – потребовал Сергей.

– Зачем?

– Украсть хочу.

Через полчаса они уже шли к ее дому. В руках у Антошина была сумка, из которой торчали свиные ножки и край говяжьей грудинки. Наташа бережно несла импортные макароны и маргарин.

– У нас в том магазине знакомые мамины, – объяснил Антошин. – Поэтому все так легко.

– Спасибо, – поблагодарила Наташа, чувствуя, что уже еле переставляет ноги. – Я ужасно устала.

– Не за что, – проговорил Сергей. – Хочешь, я завтра за тобой заеду?

– Куда?

– Домой. Могу на работу отвезти. Могу с работы забрать.

– Нет, спасибо, – замотала головой Наташа. – Это лишнее.

– Хорошо, – согласился Сергей. – Я тогда просто вечером заеду. Пройдемся по улице.

– Если я смогу стоять на ногах, – вздохнула Наташа.

– Хорошо, – ответил Антошин и, прощаясь, внимательно посмотрел на Северцеву. Он увидел красивые глаза под пушистыми бровями, заострившийся подбородок, бледную кожу. И вдруг понял: эта девушка выживала в полном смысле этого слова.

– Я обязательно зайду, – пообещал он. – И мы просто погуляем.

– Спасибо тебе, – Наташа забрала сумку и скрылась в подъезде.

Именно в этот вечер Сергей Антошин решил, что Наташа – та девушка, с которой ему хорошо. Память сыграла с ним забавную шутку: он вдруг подробно вспомнил Наташу. Вспомнил, как она ходила по школьным коридорам. Почти всегда одна. Вспомнил, как кто-то из ребят сказал: «У нас в школе самая классная эта, с бровями! Но странная немного». Сергей пригляделся, странностей особых не увидел. Антошин не был внимательным и тонким человеком, но в Наташе Северцевой он почувствовал тишину. Что скрывает эта тишина, он даже не стал размышлять. С этих пор он стал встречать ее на улице, они шли вместе от автобусной остановки, разговаривали. Сергей только сейчас вспомнил слухи, ходившие о ее жизни без родителей. И, вспомнив, пожалел эту усталую девушку еще больше.

Годы тогда были не самые простые – все менялось с катастрофической быстротой. Пока Сергей учился и пробовал себя в мелкой торговле, Наташа работала на двух, а потом и на трех работах. После школы она не пошла учиться дальше – заболела бабушка, и ей надо было зарабатывать деньги на лекарства. В аптеках нужных препаратов уже не было, так что их приходилось покупать за валюту у тех, кто выезжал за границу. Наташа выбивалась из сил. Самоотверженная тетя Полина была у нее в помощниках, хотя ей самой уже было немало лет.