– Я женат. Моя жена Северцева Наталья Владимировна.

– Я все знаю.

– Я старый. Намного старше тебя.

– И это я знаю.

– Я не герой-любовник, я давно не ухаживал за женщинами.

– Может, хватит меня пугать, – рассмеялась Саша, – мне все нравится.

– Я не пугаю, я понимаю, что влип по уши. Я влюбился в тебя, Саша.

Так «Ежик» стал местом их встреч, чуть ли не домом. Здесь они ужинали, сюда сбегали, как только выпадала возможность. Их отношения до сих пор не прошли все те стадии, после которых можно провести ночь вместе.

Саша снимала в Москве квартиру. Это была удобная «двушка» с хорошим ремонтом. Антошин жил дома. Но, поскольку Наталья все чаще зарабатывалась так, что оставалась в отеле, Сергей ночевал дома один. Мог бы тоже спать в отеле, но в его служебном помещении не было спального места. А оставаться в служебном номере жены ему казалось не очень удобным. Сергей знал: если Наталья осталась на ночь в отеле – она работает до изнеможения, а потом валится спать, и лучшая помощь супруге с его стороны в данный момент – не отсвечивать. Поэтому после двенадцати часов Антошин прощался с остающимися на дежурстве подчиненными и звонил Наталье Владимировне.

– Я поехал домой, – говорил он.

– Хорошо, я еще здесь. Может, переночую, – отвечала та.

В квартире, куда приезжал Антошин, было чисто и пусто – их взрослый сын учился за границей. Поэтому встреча с Сашей в кафе была тем, что согревало душу.

– …Если я приду раньше, что тебе заказать? – спросил Антошин Сашу, готовясь к очередному обходу первого этажа.

– Что хочешь, – улыбнулась Саша.

Антошин хотел дотронуться до ее руки, но девушка предусмотрительно отодвинулась.

– Не надо! Осторожней, смотри, сколько людей сегодня! – произнесла она, опустив глаза.

– До встречи, я буду ждать. – Антошин прошел, почти задев ее плечом.

Саша почувствовала запах его одеколона. Ей нравилось, что Антошин пользуется именно одеколоном – терпким и быстро выветривающимся, к концу дня оставался только слабый, еле заметный горьковатый аромат. Она посмотрела Антошину вслед – красивый мужчина, которого не старили седые виски. У Саши сжалось сердце: «Неужели он – мой? Я так люблю его!» И она, красивая тридцатилетняя женщина, пользующаяся вниманием молодых мужчин, сжала кулачок на удачу: «Все будет хорошо! Мы будем вместе!»

В лобби наступил самый горячий час – помимо тех, кого только что доставили из аэропортов машины, сюда спускались из номеров театралы – сезон-то в самом разгаре. Любители ночной жизни должны были подтянуться чуть позже. Но зато уже появились дамы – те самые, которые входили через главный вход уверенно, неся в руке небольшой кейс или папку. Они, как правило, были одеты строго, но что-то неуловимо порочное все равно присутствовало в их облике. Покидали иногда они отель через служебный вход, и выводили их сотрудники службы безопасности. Сутенеры и агентства эскорт-услуг обижались на «Гранд-Норд» – работать с ним было невозможно, ибо за свою репутацию отель готов был перегрызть глотку и потому «ночным бабочкам» трудиться на своей территории не позволял.

– Никаких проституток в отеле! – категорически заявила когда-то Северцева. – Ну а уж если гость приезжает со своей дамой и эта дама не жена – никуда не денешься. Мы не будем вмешиваться в личную жизнь наших клиентов.

Сейчас Наталья Владимировна, наблюдая за ситуацией в лобби из своего кабинета – у нее были отличные мониторы, – увидела самое нужное: как ее муж стоял рядом с главным менеджером. Она увидела, как они переговаривались, при этом ничем не нарушая дисциплину. Придраться было не к чему. Она увидела, как Антошин улыбнулся. И от этой улыбки защемило сердце. Когда-то он так улыбался ей. Но Наталья не замечала его улыбок, не замечала его нежности. Или считала их чем-то незначительным… Наталья Владимировна вздохнула и проследила взглядом за мужем, который обходил лобби. Она увидел, как он подошел к одной из молодых женщин, наклонился к ней, что-то сказал. Затем они прошли в сторону служебного входа. «Молодец, надеюсь, мы ее здесь больше не увидим!» – одобрительно подумала Северцева. Она не могла не признать, что муж на своем месте был незаменим. Он как никто умел быть внимательным, вежливым и жестким.

Наталья Владимировна взяла со стола те три папки, которые так тщательно изучала, и заглянула к секретарю. Марины уже не было на месте. Северцева заперла изнутри все двери своего офиса и направилась в личный номер, там прошла в гардеробную, граничащую со спальней, и нажала еле заметную кнопку. Через мгновение распахнулись двери маленького лифта. Про этот лифт почти никто не знал, а те, кто знал, считали, что он ведет вниз, к запасному выходу. И никто не догадывался, что лифт курсирует только между четвертым этажом и пятым. Никто не знал, что пользоваться им может только тот, у кого есть специальный ключ – одного нажатия кнопки недостаточно. И уж точно никто из сотрудников не знал, что находится на пятом этаже.

Пока Северцева работала над содержимым этих загадочных папок, пока наблюдала за мужем и ситуацией в лобби, пока поднималась в лифте на пятый этаж, трое утренних гостей собрались в отдельном кабинете ресторана. Привело их сюда одно общее дело.

– Итак, господа, мы сначала поужинаем? Говорят, кухня здесь славная. Или обсудим наши проблемы? – начал разговор Тед Карон.

Он был американцем, получившим по наследству сеть милых гостиниц для семейных путешественников. Конечно, в этих отелях могли остановиться и любые другие люди, но долго они не выдерживали – «фишка» гостиниц Карона была именно в детях. Известно, что не всякий отель готов побеспокоить своих уважаемых постояльцев детскими криками, плачем и заботливым кудахтаньем нянь. Известно, что многие дорогие отели даже размещали семьи с детьми в отдельных флигелях и домиках. Но отец Теда решил, что это неправильно, и создал такую гостиницу, в которой было предусмотрено все – детские площадки, бассейны, штатные няни и любые развлечения, которые так любят малыши. Гостиницы имели успех в стране, где на каждую семью всегда приходилось по два, а то и по три автомобиля, один из которых предназначался для транспортировки многочисленных отпрысков. В гостиницах Карона останавливались те, кто путешествовал с кучей памперсов, игрушек, велосипедов. И каково было изумление гостей, когда выяснялось, что все это есть в гостинице. И что гостиница не только снабдит вашего малыша всем необходимым, но и еще и развлечет его.

Дело пошло в гору, гостиницы множились, вскоре появилась сеть. Вторым неоспоримым достоинством этого проекта была относительная дешевизна проживания – гостиницы семейства Карон «брали» количеством.

Сменив отца на его посту, Тед заскучал. Доход дело приносило, менять ничего не хотелось, и энергичный Тед решил продвигаться по административно-общественной линии. Он возглавлял разные комиссии и комитеты, выступал на профсоюзных собраниях и благотворительных вечерах. Он был симпатичен и крепок, как настоящий уроженец Среднего Запада. При взгляде на него на ум приходили те самые «Ковбои Мальборо», которые смотрели с рекламных страниц. Он был обаятелен и очень быстро сделал карьеру. А в Москву Тед приехал лишь потому, что об этом попросил его друг из Ассоциации независимых отельеров. «Гранд-Норд», не входивший в эту ассоциацию, был лакомым куском. Друг просил Теда устроить этому отелю проверку, чтобы выявить проблемы, закрыть его, перекупить и так далее – это в случае, если его владелица не согласится вступить в Ассоциацию добровольно. Существовала проблема: как Ассоциация может проверять отель, который в ее состав не входит? Это и предстояло тонко и изящно провернуть Теду. Деньги ему в случае успеха пообещали немалые – и он согласился. Теду было интересно посмотреть изнутри на отель, который уже несколько лет успешно отбивался от Ассоциации независимых отельеров. Но главное, конечно, деньги, которые ему пообещали, – ведь с некоторых пор в жизни Теда произошли приятные события, требующие затрат и полной конфиденциальности. Он очень надеялся, что про счет, недавно специально им открытый, жена не узнает…