вдоль каменной стены, по мокрой от росы траве, к воротам виллы.

— Патер Мэгли прибудет завтра в гости, — сообщил Марсилий Арвору, когда чемпион вымылся, переоделся и предстал перед своим господином. — Ему очень понравилось твое выступление на Арене Мори.

Арвор невольно растянулся в улыбке:

— Я счастлив, господин.

— Патер Мэгли хочет продолжения, а именно — особого представления… понимаешь, о чем я? — он склонил голову, и Арвор с готовностью кивнул.

Конечно, он понимал. В доме его господина нередко устраивались частные празднества для богачей, господ и патеров. На этих празднествах царили похоть и разврат, лилось рекой вино, а благородные аристократы предавались утехам или наблюдали, как трахаются рабы… У разных гостей были разные пожелания, и рабы беспрекословно выполняли их.

— Чего же хочет патер Мэгли? — спросил Арвор.

— Многого, — уклончиво ответил его господин. — Но начнется представление с того, что ты трахнешь ту рабыню… новенькую… как ее зовут? Я ее еще не видел, кроме как из ложи Арены Мори… И у патера особое пожелание.

— Какое же? — напрягся Арвор.

— Он хочет, чтобы вы были в золотых масках и в переполненном медом бассейне.

Автору очень приятны ваши лайки и комментарии. Обязательно делитесь впечатлениями, друзья! х))

7 глава

Руки Керы были такими ласковыми, а мочалка, которой она намыливала исхудавшее тело Исмин, такой мягкой, что на несколько минут Исмин почти забыла о своем плачевном рабском положении. Нагретая над камином и налитая в мраморную ванну вода обволакивала горячим паром, а от добавленного экстракта можжевельника приятно кружилась голова.

Все ее перепачканные землей и сажей, заскорузлые от пота, протертые, поношенные лохмотья Кера выбросила в огонь. Исмин завороженно наблюдала, как горит и плавится по краям грубая холщовая ткань. Взамен Кера выдала ей шелковистую светло-синюю тунику, которая набрасывалась на одно плечо, оставляя второе обнаженным, а подолом почти доходила до колен. На ноги Исмин обула новые кожаные сандалии. Подобные, только гораздо беднее, она носила много лет назад, когда была еще свободной.

Потом Кера и вправду предложила ей подкрепиться, выставив на высокий стол рисовую похлебку, фрукты, сыр и даже свежие лепешки, а также кувшин прохладного лимонада. Глядя, как жадно поглощает все это новенькая девушка, Кера смотрела на нее участливо:

— Можешь не торопиться… Тебе придется много работать и по первому зову появляться перед госпожой или господином, но пока — наешься хорошенько. Чем тебя кормили на рудниках?

Исмин помотала неопределенно головой, продолжая жевать свежий и сочный нектарин.

— Что? Вас не кормили? — не поняла Кера, нахмурившись.

— Мало… кормили, — отозвалась наконец Исмин. — Хлебом и водой, в основном… Иногда подпорченным сыром, или кислым молоком, или каким-то бульоном… Не знаю, чье мясо они туда клали… И мясо ли это было…

— Неудивительно, что ты уронила в пропасть тележку с йамимарами.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Исмин.

— Госпожа сообщила. А ей — господин. А ему — патер Мэгли. А патеру Мэгли… не знаю, — она пожала плечами.

— А патеру Мэгли — Зараба, — закончила Исмин.

— Кто такой Зараба?

— Главный надсмотрщик рудников Арсанары.

— Это он наказал тебя? — Кера поморщилась, имея в виду страшные шрамы на спине Исмин.

— Да, — Исмин опустила глаза.

— Ты будешь моей помощницей. Госпожа будет с тобой добра, если ты будешь выполнять все ее и нашего господина приказы. В этом доме никого не наказывают просто так.

Голос Керы звучал очень тепло и многообещающе, но Исмин сразу поняла: эта рабыня — рабыня с рождения. Кера не знала иной жизни и, скорей всего, всегда прислуживала господину Марсилию и его супруге. Может, они и были добры с бедной девушкой, но это все равно была жизнь невольницы…

— Сколько тебе лет? — спросила Исмин.

— Девятнадцать, — ответила Кера. — А тебе?

Исмин снова потупилась в мраморный пол:

— Шестнадцать или семнадцать. На рудниках я потеряла счет времени…

В этот момент где-то вдали тихо, но четко зазвенел колокольчик, и Кера сразу вскочила:

— Госпожа зовет! Идем, идем! Вставай! Вытри губы и оправь платье! Быстро! — и она первой засеменила по широким коридорам виллы. Исмин поспешила за ней, стараясь ничем не выдавать своего страха. Коленки у нее дрожали, а извилистые коридоры, мраморные лестницы и роскошные залы с высокими потолками и дивными интерьерами приводили в еще больший ужас. Колокольчик звенел все ближе, настойчиво и упорно, пока обе рабыни не появились наконец перед своей госпожой.

— Почему так долго? — спросила та строгим голосом, и Исмин не посмела поднять на нее глаз, зато Кера сразу же нашлась, что ответить:

— Простите, госпожа, я приводила в порядок вашу новую рабыню, чтобы она радовала ваш взор…

Голос госпожи прозвучал уже мягче:

— И не только мой, надеюсь… Патер Мэгли хочет видеть ее завтра героиней своего празднества, которое устраивает наш дом.

Тут Исмин уже не выдержала и резко вскинула лицо, впиваясь перепуганным взглядом в глаза госпожи. Та, заметив это движение, улыбнулась, подходя к Исмин ближе и беря ее ладонью за подбородок.

Теперь Исмин наконец разглядела ее. Это была женщина лет тридцати пяти, с роскошными, цвета вороного крыла, волосами, глубоко посаженными зелеными глазами, острыми скулами и неправильно изогнутыми губами. Красивая. Опасная. Губы выкрашены в красный цвет, под тон такой же длинной тунике, а на шее красовалось колье из двух десятков йамимаров. Самый большой из камней был в половину человеческого кулака и покоился в ложбинке между ее пышными грудями. От госпожи пахло розовым эфирным маслом. Она была так близко, что Исмин почувствовала на своем лице ее горячее дыхание.

— Напомни свое имя.

— Исмин, — чуть слышно пролепетала девушка.

— Зови меня своей госпожой, поняла, Исмин?

— Да, — Исмин кивнула и, поймав укоризненный взгляд Керы, добавила поспешно: — Да, госпожа.

— Завтра вечером будет празднество по случаю дня рождения патера Мэгли. Ты должна будешь возлечь с чемпионом нашего дома Арвором. Патер Мэгли пожелал, чтобы вы были перемазаны медом и надели на лица золотые маски. Кера подготовит тебя к