этого смрада.

— Я-я, — ста заикаться солдат, подняв руки в защитном жесте и отступая куда-то в задние ряды, пока младший лейтенант шел на него. Мы расступились.

— Господин, младший лейтенант, — попытались остановить его сержанты и ефрейтора, главные над машинами.

— Заткнитесь! — Прошипел он уже им и снова обернулся к молодому солдату. Тот попытался закрыться руками, но волна кипящей воды накрыла его с головой. Он коротко вскрикнул.

Никогда я еще не видел, как человека сваривают заживо. Хорошо, что это произошло быстро.

— Уберитесь здесь, — велел нам Йорой и ушел.

Я смог вздохнуть.

— И ему ничего за это не будет? — Спросил я на ухо Рахима.

— Капитан решает, — коротко ответил он и я заткнулся.

Желание выстрелить в спину младшему лейтенанту было очень сильным, но я сдержался. Не факт что я его убью, а если даже и так, потом уже убьют меня. Другой офицер. Бакалавр.

В этот день мы работали плохо.

Когда я возвращался со смены, думая о судьбе и машинально теребя свой медальон, в котором горела лишь одна звезда, хотя должно две, я услышал шорох позади себя. Резко обернувшись, и вынув и кобуры револьвер, я замер. Никого. Коридор пуст. Запах тоже ничего не говорил. Простояв так несколько минут, я пошел дальше.

Сердце в груди пропустило один удар.

Нитка, валялась на полу. Я поднял ее, осмотрелся и зашел к себе, начав обыскивать кубрик. Ничего не пропало. Наоборот. На второй минуте обыска, я отыскал две женские золотые с камушками брошки. Подумав, я забрал их и свои бумаги с расчетами, которые лучше никому не показывать, и вышел из кубрика, спустившись на палубу ниже, и все перепрятал. Серьги отдельно, бумаги отдельно. Тоже в вентиляции, но не в кубрике, а в разных концах одного тупикового коридора с техническими помещениями. Потом я вернулся к себе и стал ждать.

Прошел час.

Вскоре, во все двери палубы, на которой я жил стали стучать. Серьезно настроенные солдаты из внутренней охраны крейсера потребовали нас выйти. Начался обыск. Он проходил долго. Искали качественно, на вопросы не отвечали, но как они не старались, ничего найти они так и не смогли.

Запаха не серьгах не было, но подозрения кто их мне подложил, были. И почему сейчас? Ответ я узнал на следующий день. Из слухов.

В тот день Рогеда бросила лейтенанта-бакалавра, Азата Ликия. Причем публично, в кают-компании при свидетелях, а он вспылил, но тут же был осажен компаньонками моей подруги. Она всего лишь мелкий клерк в системе, а делегацию от Министерства налогов и сборов возглавляют две женщины, обе младшие магистры. Кто в здравом уме будет с ними ссориться? Так что Рогеда под защитой. Вот этот бакалавр и решил выместить злость на мне, ведь эта дура подставила меня и во всеуслышание заявила, что один неофит с большим носом куда лучше в постели, чем он. Стерва!

Как я думаю, злой на весь свет бакалавр пообещал Йорою, что уладит вопрос с убитым им солдатом и поговорит с капитаном, чтобы тот в который уже раз ограничился обычным выговором в личное дело, а тот в ответ на услугу — уморит меня любым способом. Подброшенные серьги только начало.

Крейсер «Младший Магистр» превратился для меня в капкан, что вот-вот захлопнется.

Следующие несколько дней я был на нервах. Дергался. Осторожничал, но, кажется, на время от меня отстали, и свои записи я вернул, но что мне теперь делать и как выпутываться из всего этого?

— Рогеда, мерзавка, — проворчал я еще раз, заступая в полночь на смену.

Глава вторая

Чужими руками

— А это у нас доисторический угорь из моря-болота, — указал рукой на экспонат работник корабельного музея. — Впечатляет?

— Ого! Сколько в нем длины?

— Одиннадцать метров и это еще не самый крупный экземпляр данного вида морской фауны, молодой господин. Их короли, достигают длины в тридцать, а то и пятьдесят метров.

— И как с ними справляются?

— Обычному человеку без технических приспособлений это не под силу. Конкретно этот угорь напал на нас когда мы шли краем моря-болота, пытаясь проскочить границу меж двух морей. Не получилось. Он нас почуял и попытался заползти на палубу. В итоге был расстрелян расчетом артиллерийского орудия. Видите дыры в его теле?

Я кивнул и спросил.

— А если их будет много? Мне кажется они стайные создания? Я прав? Как быть тогда?

— Нет ничего проще. Расчеты палубных орудий должны справиться, а если нет, на мостик по тревоге поднимутся все наши корабельные маги-офицеры во главе с капитаном, и уже ничто не устоит перед их совокупной мощью.

Тут можно было поспорить, но я не буду. Старик не раз видел, как все происходит в реальности, а мои ожидания просто ожидания. Все из-за неприятного знакомства с некоторой частью офицеров крейсера, которые не выглядели людьми способными показать чудеса командной работы.

Итак, почему я здесь?

Все просто. Раньше я не мог ходить по крейсеру, где пожелаю. Сейчас — мог, с оговорками. Ведь я теперь не пассажир, а призванный на действующую службу маг-неофит. Часть отсеков, конечно, все еще для меня закрыты, но музей, о котором я узнал совсем недавно, не входит в этот перечень запретов. Я уже не раз его посетил и не жалею об этом. Немного чудаковатый старик, что правил этим пыльным помещением, знал много того, о чем знать простому смертному не стоило. И он был рад поделиться этими знаниями. Я едва ли не единственный его посетитель с тех пор как мы отошли от Океании, и моим вопросам не было конца. Я расспрашивал старика обо всем на свете. От таинственных культов западного полушария, до парада мертвых душ, что проходит раз в год близь океана Несбыточных надежд.

— А вот это одна из самых ценных вещей здесь, — указал он пальцем на…

— Э-э-э, — промычал я в растерянности. — Мы с вами смотрим на одно и то же? Просто я вижу перед собой странную шапку… — протянул я, задумчиво добавив, — э-э-э, и где-то я такую уже видел…

— О-о! — Удивился искусствовед. — Видели? Значит, вам повезло. Ведь эти как вы высказались шапки — редкий образчик швейного артефактного искусства. Конкретно этот экземпляр — позволит вам на целый час принять облик другого человека.

— Что? — Я с удивлением посмотрел