Зверь рычал, размахивал лапами в попытке меня задеть, но отпускать единственное средство защиты я не собирался. Лучшего момента для атаки и быть не могло. Увернувшись от удара лапы, вонзил осколок зеркала в грудь существу со всей силы и продолжал всаживать всё глубже. Стекло резало мою ладонь, но я боялся останавливаться. Зверь взвыл в предсмертной агонии и рухнул на пол, извивалось в мучениях. На моих глазах тело начало сужаться. Вытянутая морда возвращалась в человеческий лик. В раненом волколаке я узнал Анастасию Быкову. Скулёж монстра постепенно перешёл на страдающие стоны. Вскоре всё стихло, а вместе с мучениями девушки, потух и огонёк её глазах. От вида метаморфоз тела мне резко поплохело, и я вышел наружу. В экране телефона всплыло сообщение Стаса: «У меня получилось. Я в порядке». Мне хотелось ответить, но силы стали покидать. Тело повалилось на пол и от усталости я сомкнул глаза.

1 Ноября, 2020 года

На утро вернулся Стас. От его криков и в Питере люди должны были проснуться. С большим трудом открыл глаза и увидел его усталую морду.

— Герман, очнись!

— Да проснулся я. Не кричи, пожалуйста.

— Боже мой. Я тебя по всюду искал. На сообщения не отвечал. В доме никого не было, решил, что ты отправился в лес за мной. Там всё прочесал. Потом увидел, что в Леско всё вверх дном и… Как ты… Твоя рука! Нужно немедленно ею заняться.

— Да, поищи в огородах подорожник, — усаживаясь на пол выдал я.

— Ясно. Раз в состоянии издеваться, значит ты в порядке.

— Сколько сейчас времени?

— Семь утра. Я правда не заметил здесь выломанную дверь. Даже по звонку найти не мог. Ты же на беззвучный обычно ставишь, идиот.

Я взглянул на лежащее рядом тело Анастасии и вспомнил, что произошло. В этот момент мне стали прояснятся многие вещи. Удивляло только то, что Евдокия не заходила в свой музей, да и других жителей не было слышно.

— Ты кого-то видел по дороге? — поинтересовался я.

— Сначала ты объясни мне, что случилось.

— Было два оборотня. Игорь и Настя. Раз я проведывал её вчера, и она была в порядке, значит это было её первое превращение. Наверное, Игорь её укусил в прошлое полнолуние, потому и заявился, заперев в погребе.

— Как ты её…

— Это зеркало сделано на заказ из Германии, — указал на разбитый антиквариат. — Насколько я помню немцы с восемнадцатого века производили зеркала с тонким серебрением.

— Но я до сих пор не понимаю почему Игорь прятал тело Николая.

— Ну… Если ты не обратил внимания, то оно не было истерзано, а была только дыра от выстрела. Николай был тем самым волколаком, что начал убийства. И начал исключительно со своей сестры Ирины. Я полагаю, раз она являлась тебе, то выступала против традиций своей семьи. Очевидно, что в их роду такой обычай считался нормой. Второго сентября Захарову, Кудрявцеву и Антонову удалось остановить Николая. Когда тот обратился снова в человека, они решили спрятать тело. Только Игоря укусили и ему передалось проклятие. И первого октября Захаров стал обращаться в зверя. Он понял, что Кудрявцев и Антонов всё поймут, а потому охотника вырубил и связал, пока дожидался вечером своего превращения, чтобы почерк оставался прежним. А с инспектором всё сложнее. Его он убил, когда был человеком. Тело уж мы точно не найдём. У меня есть предположение, что, когда ты вчера убил Игоря, что-то овладело разумом Насти и натравило на семейство Леско. Может старуха права и проклятие Хорса действительно существует. Ты так и не ответил, что с жителями?

— Я… ни одного их них не видел. Ты решил очередную головоломку — это прекрасно! Но… Герман, как мы всё это объясним? Мы убили людей! У нас нет никаких доказательств и только море трупов!

— Уж на этот счёт можешь не беспокоиться, — ответил я, поднимаясь с пола. — Стас, закурить есть?

— Ты же не куришь.

— Уж после такого явно не помешает.

Стас протянул мне сигарету с зажигалкой, и мы вышли во двор. Было прохладно, но я был против. Поднеся табачное изделье к огоньку пламени, боковым зрением увидел какую-то высокую фигуру вдали. Мне хотелось сообщить об этом брату, но вдыхая дым внезапно закашлял. «Ну и гадость» — подумал я. Вместо этого попросил Стаса позвонить подполковнику Рожнову и сообщить о ситуации.

— Здравствуйте, Евгений Юрьевич, — поздоровался Стас. — Как вчера пришёл отчёт? Но мы здесь… Понял. Сегодня же выезжаем. До свидания.

Выражение недоумения на его лице только подтвердило мои опасения. Успокаивал только факт того, что мы живы, но и это могло измениться в скором времени.

— Что сказал? — усмехаясь спросил я.

— Сказал, что отчет передан федеральной службе и нам здесь больше делать нечего.

— Кто бы сомневался. Слушай, тот мужик, что на нас уже пять минут пялится, ты его тогда видел здесь?

— Ну, похож.

— Двинули к нему.

У столба стоял лысый мужчина в сером костюме с волчьей губой. Выглядел весьма угрожающим. К нему подошли люди, не больше тридцати, облаченные в спец-экипировку с бронежилетами, защитными щитками и автоматами на перевес. С ними шутить точно не было желания. Часть этой группировки с какими-то контейнерами и канистрами с горючей смесью отправились к музею, кто-то пошлел в сторону дома Леско, несколько типов остались с человеком в костюме.

— Доброе утро, — поприветствовал мужчина, когда мы к нему подошли. — Надеюсь, что дальнейший расклад вам понятен и всё увиденное, и услышанное вами впредь никогда не всплывёт. С вашим начальством всё улажено. Считайте, что этого эпизода в жизни братьев Фроловых никогда и не было.

— Из какой вы службы? — возмущенно спросил Стас, затем чуть ли не перешёл на крик. — Кто вы такие и где все жители?

— Успокойся, Стас, — попытался я пресечь его негодование. — Они всех забрали и скоро здесь всё зачистят. Я так полагаю, что если мы начнём много болтать, то исчезнем вслед за ними?

— За вами будут наблюдать. Не делайте глупостей, мужики. Но лично от себя скажу: хорошая работа. Надеюсь, что больше никогда не свидимся.

Двое громил сопроводили нас к своему автомобилю, где уже лежали наши собранные вещи. Мерзко было осознавать, что мы не способны никак повлиять на наше положение. После таких потрясений я боюсь, что Стас не выдержит. Его ментальное здоровье и так оставляло желать лучшего из-за своих ощущений и кошмаров. Только бы он не сорвался. Пока нас везли до вокзала в Петрозаводск, он не проронил ни слова. Чёрт его знает, что сейчас творится в голове моего