Он не спешил соглашаться и посматривал в окно. Нет, кафе определенно не входило в его планы. Да и я, по всей видимости, тоже. В своей попытке сблизиться с ним, я очевидно, перегнула палку. Его хмурый взгляд с ярко выраженным неодобрением блуждал с уборщицы на окно, и снова на меня, и я, осознав, что выгляжу чересчур навязчивой, стала гадать, как вернуть ему радушие и расстаться добрыми друзьями.

– Молодые люди, – снова подала голос уборщица, – вы определились, уходите вы отсюда или остаетесь?

– Мы уходим, – сказал Шандор.

Получив в гардеробе одежду, мы стали одеваться. Я привыкла, что парни помогали мне с верхней одеждой, и подсознательно ждала этого от Шандора, но он даже не смотрел в мою сторону – быстро накинул свою бежевую куртку из хлопка, и взял в руки свой коричневый портфель из кожзама. Я сама безропотно надела свой плащ, застегнула все пуговицы и завязала пояс на талии.

– Я провожу тебя до остановки, – сказала я.

– Ты же хотела в кафе!

– Мне показалось, тебе эта идея не понравилась. Я не хочу навязываться. Ты и так мне сильно помог, за что я тебе очень благодарна, но дальше я справлюсь сама. Спасибо за помощь.

– Ты уверена? Мы еще не отсекли лишнее.

– Я не хочу злоупотреблять твоим временем.

Уборщица встала в нескольких шагах от нас, уперлась в бока и ждала, когда мы освободим помещение. Шандор метнул на нее взгляд и сказал:

– Давай выйдем.

Я вынула зонт из сумки.

– Ты извини, зонт маленький…

– У меня и такого нет. Давай его буду держать я.

Мы вышли на улицу, Шандор открыл зонт, и тяжелые капли дождя застучали по его поверхности. Сверкнула молния, и я мысленно стала отсчитывать время до того, как прогремит гром. Но Шандор сбил меня со счета своими словами:

– Мы идем в кафе. Веди, где оно?

– Шандор, ты не обязан…

– Не обязан, – перебил он и чуть улыбнулся, – но я тоже голоден.

Зачем он это делает? Ему же совсем неохота идти со мной в кафе!Однако его взгляд уже смягчился, и казалось других намерений у него и не было.

– Кафе на углу Красной и Советской, – сказала я. – Называется «Вареник». Может, видел его?

– Да, видел. Но не бывал.

Мы поспешили по указанному адресу. Гром прогремел где-то вдалеке, из чего я заключила, что гроза только надвигается, и быстрого избавления от нее ожидать не стоит. Ветер швырял нам в лицо капли дождя, и мой маленький зонт от его порывов норовил выгнуться в другую сторону. Рискуя вымочить руку, я схватилась за спицу и с силой удерживала ее от прогиба. Чтобы защитить свои сумки, мы прижали их к своей груди свободной рукой, и мне приходилось подстраивать свои шажки под широкий шаг Шандора, чтобы не отставать и быстрее добраться до укрытия. Ноги погружались в воду по самые щиколотки, как я не старалась перепрыгивать через лужи. Кажется, я даже издала визг, когда в очередной раз угодила в холодную воду. Тогда же мысленно я попрощалась со своими новыми туфлями. Подол плаща тоже изрядно намок, и особой защиты в зонте я не видела.

Джинсы Шандора с потертыми коленями тоже стали мокрыми, и я боялась даже предположить, что он думает о создавшейся ситуации. Ведь если бы не я, он мог бы покинуть библиотеку еще до того, как начался дождь…

В кафе мы скинули намокшие куртки и расположились за столиком возле окна. Я первая опустилась на стул и взяла меню, которое нам поднес официант. Шандор продолжал стоять, и я была вынуждена поднять на него глаза. И снова в его глазах напряжение. Он будто бы не решался сесть и размышлял, как избавить себя от этой необходимости.

– Что-то не так? – спросила я. – Тебе не нравится это место? Можем пересесть на другое.

Он неуверенно сел на стул напротив меня.

– Нет, все нормально. Я знал, на что иду.

Он с опаской пробежал глазами по другим посетителям кафе, и я машинально повторила за ним его действия. Молодые люди, которые сидели за соседними столиками, вели между собой дружеские беседы, смеялись и на нас не смотрели. Что его беспокоит? Боится, нас могут увидеть вместе? Почему? Это как-то связано с его верой, традициями и обычаями? И что значит фраза: «Я знал, на что иду»? Будто он отважился на грехопадение. Узнаю ли я ответы на эти вопросы за нашим обедом? Готов ли он приоткрыть завесу таинственности, которой окружен на протяжении четырех лет?

Я подумала о том, как бы отреагировали мои подруги на странности в поведении Шандора, и мысленно усмехнулась. Девчонки даже не стали бы выяснять их причины, приняли бы его за чудака и списали все на цыганскую кровь. Но я была не такая. Он представлял для меня интерес, и я надеялась, наше общение не ограничится сегодняшним днем, а потому решила вести себя с ним осторожно и деликатно, чтобы не вспугнуть своим любопытством и не потерять его расположение.

Кухня в кафе была незамысловатая и не отличалась особыми изысками, но нам того и не требовалось. Мы просто хотели утолить голод. Поэтому я выбрала небольшую порцию вареников с творогом и сметаной, и на десерт пирожное «Наполеон», а Шандор заказал себе борщ с пампушками и блинчики с мясом. От сладкого он отказался. Из напитков наш выбор пал на зеленый чай. Согреться им после дождя было в самый раз, пока нам готовили горячее.

Ожидая свой заказ, мы вернулись к моему докладу и его доработке. Шандор снова пустился в объяснения, и я слушала его как завороженная. С его помощью я выделила главные мысли в своих записях, сделала ссылки на первоисточники, озвучила выводы по своему докладу, быстро записала их на свободных листах, и удовлетворенно улыбнулась, когда работа была окончена. Оставалось только переписать доклад в чистовом варианте.

Нам принесли чайник и посуду, и я разлила чай. Слобода добавил в него сахар и размешал ложкой, стуча по стенкам чашки.

– Шандор, спасибо тебе огромное. Не знаю, что бы я без тебя делала.

– Ерунда, ты сама его написала. Я только направил и объяснил. Кстати, то же самое мог сделать Дмитрий Сергеевич. Почему ты не консультировалась с ним?

– Я консультировалась. В самом начале своей работы. Заходила на кафедру, мы с ним пообщались, я показала то, что написала на тот момент. Мы это обсудили, он дал мне рекомендации, и казалось, я все поняла. Но когда снова взялась за работу, что-то пошло не так, и я