class="p">Глава 3

– Поклясться водами Стикса?! – Евпл широко раскрыл глаза от изумления. – Это очень сильная клятва, даже боги не могут нарушить её.

– Именно поэтому ты её и дашь мне, – без тени сомнения ответил Эразм.

– Х-х-хорошо, – немного запинаясь ответил мальчик. – Перед всеми богами я клянусь водами Стикса, что без разрешения Эразма Альберуса никому и никогда не скажу об этом месте, о том, что мы видим свечение и притягиваем от неё силу. Если я нарушу эту клятву, то тогда пусть моя душа никогда не сможет переплыть через воды Стикса и найти упокоение в мире мёртвых. Пусть моя душа вечно скитается без надежды обрести покой и наказывается богами.

– Я принимаю эту клятву, – подтвердил Эразм. – Я передумал идти сейчас в деревню. Давай присядем где-нибудь поблизости и я расскажу тебе то, что ты сможешь понять.

Они пошли к перелеску и расположились в тени.

– Слушай и не перебивай. Когда я закончу, ты можешь задать свои вопросы, – сказал мужчина. – Это случилось более десяти лет назад. Мой отец был одним из хранителей в велгородской библиотеке, а я был его помощником. В одну из ночей какой-то камень (я не уверен, что это был именно камень) пробил крышу моего дома в Велгороде. Мы спали в одной комнате: я, моя жена и наш мальчик. Так вот, от удара было много осколков и щепок, которые разлетелись по комнате. Меньше всего пострадала моя жена – в неё вонзилось вроде бы всего несколько щепок, а вот я и сынишка пострадали больше. Было много крови, и жена кое-как нас перевязала. Мы несколько дней лежали без сил, а моя супруга нас выхаживала и раны вскоре успешно зарубцевались.

Мужчина замолк ненадолго и продолжил рассказ.

– Через несколько месяцев я стал замечать, что сын начал часто упоминать о поисках кладов, которые находятся там, где радуга касается земли. Я не придавал этому значения, ибо и мне в детстве рассказывали подобные байки. В один из дней сынишка попросил у меня лопату, чтобы откопать клад. Я подумал, что это хороший повод закончить всю эту несмолкаемую детскую трескотню и пошёл за ним посмотреть, как он оконфузится. Сын пошёл в сторону Волхова, где находится пристань. Обычно мы не пускали его туда, поскольку там много лиходеев, крыс и прочих неприятностей. Он привёл меня на задворки какого-то полуразрушенного склада (сказал, что со старшими пацанами туда недавно залезали поживиться брошенным товаром) и я обомлел – рядом со стеной на голой земле горел костёр, а невысокое, переливающееся оттенками красного цвета, пламя.

Пока я стоял и раздумывал, что это такое, сынишка подошёл этому пламени с намерением начать копать. Мне привиделось, как один из языков костра стал тянутся к сыну. Потом ещё один и ещё один. Я крикнул сынишке, чтобы он отошёл, но тот не обращал внимания и просто стоял и смотрел на пламя, а потом начал падать. Тогда я подбежал, схватил его и оттащил подальше, но сын уже не подавал признаков жизни. Я отнёс его на руках к асклепиаду, но тот лишь смог сказать, что ребёнок мёртв.

Эразм сглотнул и замолчал. Было видно, что ему трудно вспоминать события, пусть и прошедшие так давно.

– А что потом? – спросил Евпл.

– Жена не смогла принять смерть сына и покинула этот мир. Я… я как-то жил. Лет пять назад случайно оказался рядом с речным портом и решил посмотреть то место. Красный огонь горел на том же месте. Я подошёл и долго смотрел на него, а потом ко мне потянулась “нить” и соединилась с моей рукой. Что произошло, ты уже понял. Я испугался и убежал, а потом долго размышлял о произошедшем. Так я понял, что нельзя сразу принимать много “нитей”. Если бы я оттащил своего сына раньше, то он, наверное, остался бы жив… Потом снова пришёл туда и опять получил силу. Так я приходил ещё несколько дней. На пятый день не увидел ни одной нити. Ни на шестой, ни на седьмой, и после этого уже не приходил. Через седмицу я стал замечать, что зрение стало острее, а руки крепче, сильнее.

– Ты больше не приходи на то место?

– Я пришёл через месяц. Языки от красноватого пламени стали снова тянуться ко мне и я втягивал их уже по два за день, а через несколько дней “языки-нити” опять пропали. Думаю, что пламя не может давать их постоянно, и нужен отдых. Ну как плодовое дерево не даёт фрукты круглый год, а только в определённое время.

– Значит, и от этого сияния мы будем получать силу два или три дня? – спросил мальчик.

– Думаю, что так и будет.

– А почему тот “костёр” был красным, а этот разноцветный?

– Я видел около полудюжины “костров” и только одну полусферу, похожую на эту. Все “костры” имели высокое, мне до пояса, одноцветное пламя, а полусферы – многоцветные, невысокие, зато более широкие. Я не знаю в чём различие, но оно, наверняка, есть. Теперь нас двое и мы, наверное, поймём это быстрее, если только боги не сговорятся помешать.

– Мы? – удивился Евпл.

– Мы, – кивнул Эразм. – Я заберу тебя в Велгород.

Мальчик уже устал удивляться, но вопрос явственно читался у него на лице.

– Я предложу твоему отцу деньги и думаю, что он согласится.

– У меня нет отца. Я сирота.

– Сирота? – протянул Эразм. – Вот как?! Хм… а у кого ты живёшь?

– У дяди и тёти. Дядя – далёкий родственник моего отца.

– Становится всё интереснее и интереснее, – настала очередь удивляться мужчине.

Он замолк. Мальчик тоже молчал. Приближался вечер. По лицу Эразма пробежала усмешка.

– Вставай, – произнёс он ободряя парнишку. – Нас ждут великие дела…

Евпл никогда не был в доме Калабановых. Это был двухэтажный дом, очень отличавшийся от обычных местных изб. В среднего размера комнате сидело трое: сам мальчик, Эразм и купец. Мужчины уже час как беседовали о Николае и его родственниках.

– Странно, что отца Евпла никто никогда не видел в этой деревне, – отхлёбывая пиво из кружки, произнёс мнимый травник.

– Если у него с Николаем общий предок, то ничего удивительного. Такое бывает, что дети двоюродных-троюродных братьев проживают в разных местах. Они даже могут проживать в разных провинциях, – размышлял Андрей.