Великан тоже посмотрел на неё с неким загадочным выражением лица, пламя свеч плясало в его таких голубых глазах, каких она в жизни не видела.

Я не могу выйти за него, безмолвно кричала она. Я не могу это сделать.

Её глаза скользнули от его лица и пробежались по присутствующим в поиске хоть кого-нибудь, кто мог бы спасти её от окончательной погибели. Бэсс сидела на дальней церковной скамейке, глаза закрыты в молитве.

Эдриен вздрогнула и закрыла свои глаза так же. Пожалуйста, Господи, если я сошла с ума, пожалуйста, сделай меня снова нормальной. А если я не сошла с ума, и это на самом деле всё происходит – прости, что не была благодарна за двадцатый век. Прости за то, что я сделала с Эберхардом. Прости за всё, обещаю, я буду самым хорошим человеком, если ты просто ЗАБЕРЁШЬ МЕНЯ ОТСЮДА!

Когда она снова открыла свои глаза, она могла бы поклясться, что у священника был знающий и скорее изумлённый блеск в глазах.

«Помогите мне», беззвучно шевелила она губами.

Быстро, он опустил свои глаза к полу. И больше их не поднимал.

Злясь на себя, Эдриен с неохотой вернула свой взгляд на среднюю часть своего жениха, затем направила его чуть выше, на его мрачно красивое лицо.

Он изогнул бровь, глядя на неё, когда флейтисты снова затрубили, в ускоряющемся ритме празднества и веселья.

От его напирающего взгляда её спас шум и взбешённый голос её «отца», уносящийся прямо к верхним балкам.

«Что говоришь ты, он не смог приехать сам?», закричал Рэд Комин на воина.

«Была небольшая проблема в Северном Выселении. Хоуку пришлось в спешке скакать туда, но он не отвергал своего обещания. Он не опозорит кланы». Произнёс воин своё выученное наизусть послание.

«Он позорит обещание своим отсутствием здесь!» Взревел Лорд Комин. Затем он повернулся к мужчине, стоящим рядом с Эдриен. «А ты кто, что пришёл на его место?»

«Гримм Родерик, капитан охраны Хоука. Я пришёл жениться на вашей дочери, как его представитель…»

«Чхать хотел я на представителя! Как посмел он не придти, чтобы просить руки моей дочери у меня лично!»

«Это совершенно законно. Король признает брак, и таким образом обещание будет исполнено».

Эдриен не смогла скрыть радости, что осветила её лицо при этих его словах.

Этот мужчина не был её будущим мужем!

«Я, что, такой отвратительный, девушка?», спросил он, насмешливо улыбаясь, не пропустив ни унции её облегчения.

Такой же отвратительный, как блюдо с клубникой, утонувшей в чёрном шоколаде и покрытой взбитыми сливками, скривившись, подумала она.

«Я б лучше вышла замуж за жабу», сказала Эдриен.

Его смех вызвал сдержанную улыбку на её губах.

«Ну, тогда вам определённо не повезло, миледи. Потому что Хоук уж точно не жаба. Это я, девушка, если меня поставить рядом с Хоуком, буду настоящей жабой. Не, троллем. Ещё хуже, рогатой и покрытой пупырышками ящерицей…»

«Понятно». О небо, избавьте меня от совершенства. «Ну и где он, мой нежелающий муж?»

«Управляется с последствиями серьёзной проблемы».

«И это должно быть?»

«Грозное и ужасное восстание».

«В Северном Выселении?»

«Рядом». Губы мужчины дёрнулись.

Эдриен охватил порыв безотлагательности. Не важно, что она едва волочила ноги, это деяние свершится. Если она должна столкнуться с неизвестным, она предпочла бы заняться этим прямо сейчас. От ожидания делалось только хуже, а крики Лорда Комина, сливающиеся с дикой какофонией флейтистов на грани краха, рвали ей нервы. Разве я не сумасшедшая, Джанет? Поработай на меня. Выпрямившись во все свои полных пять с половиной футов, она отыскала всё ещё ревущую фигуру своего «отца» и закричала на всю эту свалку.

«Ох, да заткнитесь же вы, Отец, и давайте покончим с этим! Я почти уже замужем, а вы только откладываете всё это. Ну и что из того, что он не пришёл? Не могу сказать, что осуждаю его за это».

В часовне воцарилась мёртвая тишина. Эдриен могла поклясться, что мужчина рядом с ней дрожал от сдавленного смеха, хотя она и не осмеливалась встретиться снова с ним взглядом.

Шёпот «Сумасшедшая Джанет» скакал рикошетом по всей часовне, и Эдриен почувствовала волны облегчения. Эта слава о её безумии может быть полезной. Так долго, пока она подчинялась приказам Комина в этот один день, она могла быть такой же странной в своём поведении, как квадратный мячик, и никто не счёл бы это неподобающим.

Эдриен волновалась, что не сможет запомнить все те вещи, что Комин говорил ей, что совершит ошибку, и кто-нибудь в доме её будущего мужа обнаружит, что она – самозванка. Единожды её разоблачат как шарлатанку, и Комин осуществит свою угрозу убить её.

И вдруг этот груз исчез как клуб дыма. Здесь и сейчас (если она и вправду была здесь и сейчас) она – сумасшедшая Джанет Комин. Как она могла отчитываться за то, что делала или говорила, если все её поступки не имели смысла. Сумасшествие было правом на свободу.

Право делать и говорить всё, что ей захочется – без последствий.

Ни Эберхарда, ни пистолетов, ни плохих воспоминаний.

Возможно, это место не такое уж и плохое.

Эдриен бродила по землям Далкейта в течение нескольких часов, пока не наткнулась на кузницу. После изматывающей двухдневной скачки верхом из владений Комина в ее новый дом – Далкейт-над-Морем – на вздорном коне, она мечтала свалиться на ближайшую мягкую кровать, проспать несколько дней, а, проснувшись, (если она будет всё еще здесь) найти бутылку хорошего Скотча и напиться до бесчувствия. А потом снова проверить, всё ли она еще здесь.

Мало того, что ей не удалось найти мягкую кровать в шумном замке, не было и Скотча, и никаких признаков присутствия мужа, и в целом, её вообще игнорировали. Ужасно сложно было здесь почувствовать себя как дома. Гримм поспешил избавиться от её общества, как только они прошли розовые гранитные стены владений Дугласа, несмотря на то, что вёл себя вполне достойно во время их пути.

Но дурой она не была. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – она определенно была не желанной женой. Жена по доверенности, ни тебе приветствия, ни тебе признаков мужа. Определенно не желанная.

Эдриен оставила бесплодные поиски мужа, кровати и выпивки, и отправилась бродить, исследуя свой новый дом.

Почти случайно, она задержалась у рябин и набрела на кузницу на краю леса. Мужчина, одетый в один килт, раздувал меха и выковывал из стали подкову. Эдриен слышала, что ее муж по доверенности был слишком красив, чтобы быть рождённым на земле, но по сравнению с ним, великолепный Гримм был и правда жабой.