Эдриен вздохнула, потрясла головой, приказав своим мышцам расслабиться. Ей почти это удалось, когда доска настила над головой скрипнула. Напряжение мгновенно вернулось к ней. Она опустила Муни на мягкий стул и пристально посмотрела на потолок, когда скрип повторился. Возможно, это была просто осадка дома. Она должна побороть своё живое воображение. Сколько времени должно пройти, прежде чем она перестанет бояться, что обернётся и увидит Эберхарда, стоящего с чуть насмешливой улыбкой и блестящим пистолетом? Эберхард был мёртв. Она – в безопасности, она знала, что была. Почему же она чувствует себя так ужасно уязвимой? Последние несколько дней у ней было удушающее ощущение, что кто-то следит за ней. Не важно как сильно она пыталась убедить себя, что тот, кто желал бы причинить ей вред, либо мёртв, либо не знает, что она жива, – она всё равно была охвачена ненормальной тревогой. Каждый инстинкт, которым она обладала, предостерегал её, что было что-то не так – или о том, что случится нечто ужасное. Она выросла в Городе Привидений – нечестивом, суеверном, колдовском Новом Орлеане, который научил её слушать свои инстинкты. Они почти всегда попадали в цель.

Её инстинкты были верны о Эдинхарде. У неё с самого начала было плохое чувство о нём, но она убедила себя, что это было её собственная незащищённость. Эберхард был настоящей добычей в новом Орлеане; естественно, женщина может чувствовать себя выбитой из колеи подобным мужчиной.

Только некоторое время спустя она поймёт, что она была одинокой так долго, и так сильно хотела ту чудесную сказку, что заставила реальность отражать свои желания, вместо того, чтобы оглядеться вокруг. Она столько раз обманывала саму себя прежде чем столкнуться лицом с правдой, что Эберхард не был тем, кем, она думала, он был. Она была такой дурой.

Эдриен глубоко вдохнула весенний воздух, что мягким бризом в окно за её спиной, затем вздрогнула и резко обернулась. Она пристально и настороженно смотрела на развевающиеся портьеры. Разве она не закрыла окно? Она была уверена, что да. Она закрыла их все, прямо перед тем как закрыть французские двери. Эдриен осторожно приблизилась к окну, и быстро закрыла его на затвор.

Это были нервы, ничего боле. Ни лица, заглядывающего в окно, ни лая собаки, ни звука сигнализации. Зачем столько мер предосторожности, если она всё равно не могла расслабиться? Не было никакой возможности, что там кто-то был.

Эдриен заставила себя отвернуться от окна. Пока она бесшумно шла через комнату, её нога натолкнулась на маленький предмет, и он покатился через старый ковёр, затем ударился о стену и замер.

Эдриен взглянула на него мельком и вздрогнула. Это была фигурка из шахматного набора Эберхарда, которою она стащила из его дома в Новом Орлеане в ночь, когда сбежала. Она совсем о ней забыла, когда переехала сюда. Она забросила её в коробку, одну из тех, что столбиком стоят в углу и которые она никак не соберётся распаковать. Возможно Муни вытащил их , она задумчиво смотрела на ещё несколько фигурок, которые были разбросаны по ковру.

Она отыскала ту фигурку, которую задела ногой, и осторожно покрутила её между своих пальцев. Волны эмоций затопили её; море стыда, гнева и унижений, обёрнутые безжалостным страхом, что она всё ещё не была в безопасности.

Поток воздуха коснулся поцелуем её затылка и она застыла, сжимая шахматную фигурку так сильно, что корона чёрной королевы больно впилась в её ладонь. Логика настойчиво утверждала, что окна за ней были закрыты – она знала, они были – инстинкт говорил об обратном.

Здравомыслящая Эдриен знала, что никого кроме неё и тихо посапывающего котёнка нет в её библиотеке. А неразумная Эдриен покачивалась на краю ужаса.

Нервно рассмеявшись, она поругала себя за несдержанность, затем прокляла Эберхарда за то, что он с ней так поступил. Она не поддастся паранойе.

Присев на колени и не оборачиваясь назад, Эдриен сгребла разбросанные фигурки в кучку. Ей, правда, не нравилось прикасаться к ним. Женщина не могла провести всё своё детство в Новом Орлеане – большую его часть у ног креольской рассказчицы, что жила возле приюта – и не стать хоть немного суеверной. Набор был древний, подлинный, из эпохи Викингов; старая легенда гласила, что он был проклятым, и в жизни Эдриен тоже было уже достаточно напастей. Единственной причиной, по которой она украла этот набор, была необходимость в быстрых наличных деньгах. Вырезанные из моржовой кости и чёрного эбенового дерева, они могли стоить больших денег, если их предложить коллекционеру. Более того, разве она их не заработала, после всего того, что он ей сделал?

Эдриен пробормотала красноречивые ругательства по поводу красивых мужчин. Было нравственно неприемлемо, что кто-то столь порочный, как Эберхард, мог быть таким приятным для глаз. Поэтическая справедливость разве не требовала иного – человеческие лица должны отражать их сердца. Если бы Эберхард был бы так же уродлив снаружи, как и изнутри, то, что она обнаружила слишком поздно, она бы никогда не оказалась не перед тем концом пистолета. Конечно же, она уже узнала ту жестокую правду, что у оружия нет верного конца.

Эберхард Дарроу Гарет был красивым, распутным и лживым мужчиной – и он разрушил её жизнь. Зажав чёрную королеву крепко в руке, она твёрдо пообещала себе. «Никогда больше я не буду встречаться с красивым мужчиной, пока живу и дышу. Ненавижу красивых мужчин. Ненавижу их!»

*****

За французскими дверями на Коутэйл Лэйн 93, мужчина, в котором было недостаточно материи, чтобы приборы, созданные человеческими существами, могли его обнаружить и удержать, услышал её слова и улыбнулся. Его выбор был сделан со стремительной уверенностью – Эдриен де Симон была определённо той женщиной, которую он искал.

Эдриен никак не могла понять, как она оказалась на коленях у мужчины. Никак.

Только что она была совершенно в здравом уме – возможно, немного нервная, но твёрдо уверенная в своём здравомыслии несмотря ни на что – и вот земля исчезает из-под её ног и её засасывает в одну из кроличьих норок, как у Алисы из страны Чудес.

Её первой мыслью было, что она, должно быть, видит сон наяву: яркое, жуткое, неосознанное вторжение в варварский кошмар.

Но это не даёт никаких ощущений; чуть ранее она гладила Лунную Тень или делала… что-то…что? Она не могла тут же заснуть, даже не зная об этом!

Может, она споткнулась и ударилась головой, и эта галлюцинация стала полным сновидений результатом сотрясения.

Или возможно нет, забеспокоилась она, оглядывая закопченную, похожую на пещеру, комнату, которая была заполнена по-старинному одетыми и говорящими на какой-то исковерканной версии английского языка людьми.

Вот ты и сделала это, Эдриен, трезво размышляла она. В конце концов ты соскользнула с края, только пятки и видны. Эдриен с трудом пыталась сфокусировать взгляд, но глаза закрывались сами собой. Мужчина, что схватил её, был отвратительным. Это был зверюга с отрыжкой, толстыми руками, огромным брюхом, и он вонял.