И основной путь отхода наметил, и запасной. Ближе к вечеру, ещё всё видно было, к хутору свернули с дороги две легковые машины и грузовик. Из кузова солдаты выпрыгнули, хутор обошли, затем из легковых машин выбрались два офицера. Как и сказал дед, зашли в его избу. Солдаты, числом с отделение, расположились в избе по соседству, тут же выставили часового. Солдаты явно фронтовики, это Илья понял, когда фельдфебель часового на пост ставил – очень грамотно. Часовой подходы к хутору контролирует и при обстреле укрыться может – с двух сторон стены изб, с третьей – сруб колодца. Доведись до Ильи, он бы поставил часового именно там.

Офицеры, как вошли в избу, больше не показывались. Илья наблюдал за хутором в бинокль, пока не стемнело. Как сумерки опустились, деда из избы выгнали, он устроился в сарае. А на крыльце избы второй часовой появился. У обоих карабины, стальные шлемы на голове. Для разведчиков это плохо, часового уже не вырубить ударом по голове. Обычно немцы носили каски только на передовой или на парадах. А хутор – дальний тыл. Или фронтовики настолько привыкли?

Часового на крыльце можно снять только броском ножа, да и то не факт, что разведчик успеет подскочить, придержать падающее тело. Если часовой грохнется, своим железом – карабином, шлемом, шуму создаст много. Да и часовой откормленный. Не толстый, таких на фронте Илья видел только среди интендантов в тылу, а крупный телосложением.

Илья подозвал Сейфулина:

– Снимешь ножом часового. Очень прошу – успей придержать тело.

– Старшина, не учи бабушку лохматить волосы.

Разведчик оставил на лёжке сидор, он только мешать будет, уполз к хутору. Видны только два огонька – в окне избы, где остановились офицеры, и в окне, где солдаты. Свет явно аккумуляторный, сильный и ровный. Где находится Сейфулин – не видно в темноте.

– Иванюта, Шкода – выдвигаемся, Долгошеев – остаёшься на лёжке.

Илья пополз к хутору первым, за ним остальные. Сильно громыхнуло, потом сверкнула молния. При ослепительном её свете Илья успел заметить, что на крыльце никого нет. Почти сразу после вспышки молнии пошёл дождь. И не дождь даже, а ливень. Разведчики вымокли мгновенно. Дождь – не помеха, помощник, поскольку стирает следы и собака-ищейка, самая лучшая, след не возьмёт. А ещё лишних людей не будет, под укрытие попрячутся все, часовые в том числе.

Сейфулин возник неожиданно.

– Всё чисто, командир! Немца я к сараю оттащил. Внутри не спят, я в окно заглянул, двое что-то на столе рассматривают.

Хуже некуда. Одного можно скрутить моментально, даже не пискнет. А двух – почти невозможно, стрелять-то нельзя.

Илье пришлось менять план на ходу.

– Шкода, лимонки при тебе или в сидоре на лёжке остались?

– Одна при мне, в кармане.

– Держи мою. Подберёшься ко второй избе, где солдатня. Сначала снимаешь часового, можешь стрелять. Сразу бросаешь гранаты в окно, одну за одной, затем избу зажигаешь, чтобы сюрприза не было.

– Понял.

У каждого разведчика, кроме ножа и автомата, есть трофейный пистолет. Им действовать сподручнее в такой обстановке. Илья, с ним Иванюта и Сейфулин поползли к избе. Надо занять позиции у двери, на крыльце. Как только Шкода выстрелит, действовать немедленно.

Уже у избы Илья отдал распоряжение:

– Первым я, вторым Иванюта, замыкает Сейф. Если офицеры за оружие схватятся, стрелять по рукам, ногам, но не на поражение. И без этого шума много будет.

Выстрел раздался неожиданно.

– Работаем!

Илья резко распахнул дверь левой рукой, в правой – пистолет. Офицеры ещё не осознали, что за выстрел был. Илья сразу выстрелил в потолок, выстрел оглушил. У офицеров – шок. И в это время рядом взрыв гранаты, за ним – второй.

– Хенде хох!

Офицеры медлили. Илья выстрелил в столешницу, отскочившая щепка зацепила офицеру щеку, оцарапала, вывела из ступора. Он поднял руки, глядя на него, так же поступил другой.

– Сейф, обыщи!

При захвате обыскивают первым делом для изъятия оружия – пистолета, ножа, чтобы обезопасить себя. Кители и ремни с кобурами висели на вешалке у кроватей. Сейфулин обыскал офицеров.

– Пусто.

– Вяжи им руки и не забудь про кляпы. Иванюта – присмотри за фрицами!

Сам стал осматривать комнату. Один портфель, второй. Открыл – обычный набор. Бритва, одеколон, одёжная щётка, зубная щётка и жестянка с леденцами. А ещё папка с документами. Открыл – приказы, какая-то ведомость в виде таблицы. Немцы педанты, бумаг у них много. Причём зарегулирована каждая мелочь. Как-то помпотех показывал трофейный «Бюссинг» на потеху офицерам. Грузовик-то хороший, но к нему книга с инструкциями. Для примера, при проколе колеса. Пункт первый – остановить, пункт второй – заглушить двигатель. Пункт третий – поставить под колёса упоры, взяв их в ящике № 3 под кузовом с левой стороны. И так далее на сорок четыре пункта. Жуть! И бедный тот немецкий помпотех, ибо машин немецких разных марок в войсках полно, так ещё союзных хватает – чехословацких, итальянских, масса трофейной техники. Одних английских под Дюнкерком было взято более трёх тысяч, да ещё французские, датские, советские. Для каждой свои запчасти, свои зачастую инструменты.

Илья сгрёб со стола бумаги с машинописным текстом, с нацистскими орлами на печатях. Переводчики потом разберутся, стоящие бумаги или нет. Да и офицерам соврать нельзя, по бумагам понятна и должность и дальнейшие действия подразделения.

Все бумаги переложили в один портфель.

– Иванюта, давай за Долгошеевым, пусть бежит сюда с нашими сидорами. Сейф, посмотри, как там дела у Шкоды? Может, помочь надо.

А Шкода уже сам дверь в избу открывает, физиономия довольная. В левой руке немецкий солдатский ранец.

– Хлеб у немцев собрал и копчёную колбасу.

– Сгодится. Как обошлось?

– Лучше не бывает.

За спиной Шкоды возник дед.

– Это что делается? Ты же, ирод, говорил, что упрёте одного офицера! А побили всех германцев! Меня же повесят!

– По-другому не получалось! Ты прости, деда! Если есть, к кому уйти, отсидись неделю, дней десять. Потом немцам не до тебя будет, слово даю.

Дед отмяк.

– Когда вещички собирать?

– Мы через пять минут уйдём. Можешь собирать всё, что понравится – сапоги, ранцы, оружие. Это твои трофеи.

– Дык, зачем оно мне?

– Сапоги продашь с выгодой, как наши придут. Оружие – партизанам отдай, уважать будут.

И своим разведчикам:

– Выходим.

Ночь, дождь идёт, на дороге пустынно. Илья побаивался, что выстрелы и взрывы могли услышать. Поэтому чем быстрее они исчезнут, тем лучше. Подбежал Долгошеев с сидорами. Каждый забрал себе свой. Илья засунул портфель с бумагами в сидор, в портфеле дождь бумаги не зальёт, не испортит. Взгляд на грузовик упал. Это же прекрасная возможность оторваться! У легковушек проходимость хуже, особенно в непогоду, да и второй водитель нужен. Насколько он знал, его разведчики водить не умели. Илья распорядился грузить немцев в грузовик, сам в избу вернулся и к столу, под свет лампы. Карту свою достал, всмотрелся. От хутора можно через Коковчино, потом Яново, выехать к Богушевску. Там железнодорожная станция, застава, проверки, потому грузовик перед городом в лес загнать или утопить в озере и курсом девяносто через Бабиновичи на Выходцы. Сэкономят сутки ходу или километров сорок. Главное – нет мостов с обязательными заставами, дороги просёлочные. Не исключено – развезло их после дождя, так пешком получится дольше, вымотаются. Офицеры-то пленные торопиться не будут, всю группу тормозить при возможности. А с грузовика, как с подводной лодки, им не деться никуда. Грузовик рядом с избой стоит, где гитлеровцы на ночлег устроились. В избе ни окон, ни дверей нет, выбило взрывной волной. А грузовик с виду цел, стёкла, фары. У грузовика разведчики и пленные офицеры. Им позволили кителя надеть, чтобы белыми исподними рубашками не отсвечивали.