Глава 4

Сальери

Ты, верно, Моцарт, чем нибудь расстроен?

Обед хороший, славное вино,

А ты молчишь и хмуришься.

Моцарт

Мой Requiem меня тревожит.

Пушкин. "Моцарт и Сальери"

Заседание второе (продолжение)

Секретарь

Прошу всех встать.

Судья

Прошу садиться. Продолжаем судебное заседание.

Допросом свидетеля Умлауфа суд начал исследования доказательств версии г-на Пушкина. Стороны не возражают, если мы продолжим это и запросим сейчас мнение специалиста? Нет? Тогда я хотел бы задать вопросы доктору искусствоведения, доктору филологических наук, профессору Ивану Соллертинскому. Д-р Соллертинский, вы нас хорошо слышите?

Соллертинский

Да, Ваша честь, слышу отлично.

Судья

Первый вопрос, который суд хочет задать вам, звучит так. Как бы вы могли охарактеризовать оперное творчество обвиняемого Сальери? Известно, что оно занимает главное место в композиторской деятельности обвиняемого. А что касается г-на Моцарта, то он с юных лет был убежден, что опера — главный жанр музыки. Г-н Пушкин утверждает, что музыка Сальери не идет ни в какое сравнение с гениальными творениями Моцарта, и именно это обстоятельство являлось источником зависти обвиняемого к Моцарту. Так ли это?

Соллертинский

Я сознательно не буду касаться «Тарара», лучшей и получившей широкое мировое признание оперы Сальери. И помимо «Тарара», в своем оперном творчестве Антонио Сальери есть чем гордиться.

Премьера первой французской оперы Сальери «Данаиды», правда, с именем Глюка на афише (лишь позже, когда обозначился несомненный успех, Глюк назвал имя истинного автора) состоялась в апреле 1784 года и принесла Сальери, помимо признания парижской театральной публики, покровительство сестры Иосифа II, Марии-Антуанетты. «Данаиды» продержались в репертуаре Парижской оперы до 1828 года и успели произвести, как он сам вспоминал, «ошеломляющее впечатление» на юного Гектора Берлиоза.

В 1783 году в Вене Гете побывал оперном спектакле и писал по этому поводу своей возлюбленной Шарлотте фон Штайн: «Вчерашняя опера была великолепна и очень хорошо исполнена. Это была „Школа ревнивых“ на музыку Сальери, опера-фаворит у публики, и публика права. В ней есть богатство, удивительное разнообразие, и всё выполнено с очень деликатным вкусом».

Огромная популярность выпала на долю очаровательной оперы-буффа «Фальстаф, или Три шутки» — первого музыкального воплощения комедии Шекспира «Виндзорские насмешницы», ставшего и одним из первых, наряду с моцартовской «Свадьбой Фигаро», образцов «высокой» комедии в опере. Музыка «Фальстафа», лёгкая, но не легковесная, непринуждённо сочетающая юмор и лиризм, отмечена просветлённой мудростью. Премьера оперы в Вене состоялась 3 января 1799 года. Л. ван Бетховен был от нее в восторге и уже в марте опубликовал 10 фортепианных вариаций на тему дуэта из этой оперы.

Это далеко не всё. Это лишь отдельные примеры успеха и высоких достоинств опер Сальери, но даже и одни эти факты вполне убедительно доказывают, что между оперным творчеством Сальери и таковым же Моцарта, во всяком случае, никакой пропасти не лежало.

Судья

Д-р Соллертинский, теперь суд обращается к вам с вопросом не как к музыковеду, а скорее как к филологу и литературоведу. Откуда г-н Пушкин мог почерпнуть сведения о слухах по поводу отравления Моцарта обвиняемым?

Соллертинский

Эти слухи помещались в статьях некоторых венских, берлинских и французских газет. Как известно, немецким языком г-н Пушкин не владел, зато французским он владел не хуже, чем русским. Даже в лицее он был прозван «Французом». Поэтому можно с большой долей вероятности заключить, что г-н Пушкин скорее всего прочитал об этих слухах по-французски.

Статья о предположительном отравлении Моцарта обвиняемым Сальери была опубликована в парижской газете «Journal des débats politiques et littéraires» («Газета политических и литературных дебатов»), в номере от 24 апреля 1824 года. Эта газета распространялась в России, и достоверно известно, что г-н Пушкин был знаком с данным изданием еще в свой одесский период, т. е. с весны 1823 года.

Если позволите, я прочту вам перевод этой статьи.

Судья

Да, мы слушаем.

Соллертинский

Сегодня в одной газете говорится об отравлении Моцарта, совершённом Сальери, как об установленном факте. Вот что пишет из Вены музыкант, часто встречающийся с прославленным композитором, из которого хотят сделать какого-то Дарю или Кастена: «Мы были сильно удивлены, прочитав в нескольких французских и даже немецких газетах, что Сальери перерезал себе горло в венской больнице, где он срочно нанял отдельную палату. Сей старец постоянно живёт в кругу семьи, окружённый заботой и любовью. Однако верно, что старость несколько помутила его разум. Вот весьма необычное подтверждение этому. Одна из его причуд состоит в том, что он отводит в сторону всех своих знакомых и говорит им с весёлой миной на лице: «Я должен рассказать вам маленькую тайну: именно я, мой дорогой, отравил Моцарта, потому что чрезмерно ему завидовал; но, признаюсь вам, я не испытываю ни малейших угрызений совести, потому что это не мешает мне сочинять прелестные каноны». Все те, кому он сделал своё странное признание, расценивают это как проявление безумия. Есть ли во всей жизни Сальери такое, что можно было бы совместить с ужасом подобного злодейства? В то, что он завидовал возвышенному автору «Дон Жуана», очень легко поверить; но между завистью и убийством нужно ещё, слава Богу, преодолеть огромное расстояние. Сальери же всегда слыл за человека достойных чувств и доброго нрава».

Прежде всего я должен пояснить уважаемому суду, что Антуан Франсуа Дарю был парижским бакалейщиком. Он вступил в переговоры с некоей мадам Де Ля Мотт о покупке у нее загородного поместья, а во время личной встречи отравил ее и ее шестнадцатилетнего сына. После этого он завладел ее имуществом.

Эдме Кастен, французский врач, подружился с двумя богатыми братьями-юристами по фамилии Бале, склонил их к тому, чтобы они назначили Кастена своим наследником и отравил ацетатом морфина.

О недавних громких процессах над этими отравителями (оба были приговорены к смертной казни) говорил тогда весь Париж. С этим и связано упоминание их имен в статье.

Как вы видите из тона данной статьи, в ней просто перепечатывается некая сплетня, помещенная в других газетах. Непонятно, как мог г-н Пушкин поверить ей, как установленному факту. Тем более, что в том же апреле 1824 года и в том же издании появилось опровержение, подписанное Зигизмундом фон Нойкомом, знаменитым венским композитором, пианистом и дирижером, между прочим, очень близким к семье Моцарта. Вот его текст:

«Многие газеты повторяли, что Сальери на смертном одре признался в ужасном преступлении, — в том, что он был виновником преждевременной смерти Моцарта, но ни одна из этих газет не указала источник этого ужасного обвинения, которое сделало бы ненавистной память человека, в течение 58 лет пользовавшегося всеобщим уважением