Это был ужасный день. Всё началось с этих ужасных крабов. Потом все на свете были ужасно сердиты на неё. Ужас стучал в ставни, шуршал занавесками, прятался по углам, выступал на лбу мелкими капельками пота, делал кожу холодной, влажной и липкой.

Наступил вечер. Берегиня сидела в своей комнате – тише воды ниже травы. На ужин ей досталась тарелка с кусочками сыра и ломтиками помидоров. Это было, конечно, совсем не то, что наваристый, ароматный гумбо, но Берегиня была не в том положении, чтобы жаловаться.

Ужас кружил по комнате холодным вихрем. Хотя за окном стоял жаркий летний день, ноги у Берегини были ледяные, словно фруктовое мороженое. Она подошла к шкафу, выдвинула верхний ящик, чтобы достать пару носков, и вдруг увидела талисман.

Мамин талисман!

Талисман ей, трёхлетней, дала на прощание мама, перед тем как уплыть далеко-далеко. Было это целых семь лет назад. Целых семь лет Берегиня хранила его в шкафу, в верхнем ящике, под стопкой носков. Семь лет.

Семь – счастливое число.

– Вот это да! – Берегиня плюхнулась на пол, приподняла покрывало, свисавшее с кровати, и ткнула талисман прямо в нос Верту: – Смотри-ка!

Пёс осторожно дотронулся до талисмана и тут же отпрянул. Талисман был ледяным. Ещё холоднее, чем ноги Берегини.

– Семь лет, понимаешь? – объяснила она Верту. – Счастливое число.

Её мысли вдруг помчались вперёд, обгоняя друг друга. Талисман… его дала ей мама. Мама-русалка.

Русалки приносят счастье.

Если кто-то и сможет вытащить её из омута беды, из этой каши, которую она сама заварила, то это мама-русалка.

Ну конечно!

В этот час, когда угасал день и наступал вечер, в ужасном одиночестве Берегиня вдруг сделала колоссальное открытие.

Она действительно слышала крабов. Вне всякого сомнения. Что бы ни думала об этом здравомыслящая Синь, крабы говорили с ней.

Но раз Берегиня слышала крабов, это значит, что она может слышать и понимать язык прочих морских обитателей, в том числе и русалок. А раз она может слышать русалок, вполне вероятно, что и русалки могут услышать её.

Ну конечно!

И может быть, ей удастся отыскать одну-единственную русалку, которая поможет склеить её вдребезги разбитый мир.

Единственного взрослого, который поможет.

Маму.

Так у Берегини возник план. План, который предстояло тщательно обдумать.

Прекрасный план!

Прекрасный план Берегини заключался в следующем:

А. Дождаться, когда Синь крепко уснёт.

Б. Незаметно выскользнуть из дома вместе с Вертом.

В. Забраться в «Стрелку».

Г. Дождаться прилива.

Д. Когда начнётся прилив, отвязать шлюпку.

Е. Прежде чем отвязывать верёвку, убедиться, что прилив скоро начнёт спадать, – не то шлюпку утащит в другую сторону, к солёному болоту.

Ё. Отвязать шлюпку и грести к каналу.

Ж. Пройти через канал (это будет трудно, потому что он очень узкий).

З. Добраться до косы.

И. Отыскать Мэгги-Мэри и…

К. …рассказать ей всё, что случилось в этот ужасный день, – всё-всё-всё.

Л. А потом спросить у неё, что же теперь делать.

М. Дождаться нового прилива.

Н. Вернуться по каналу обратно к пруду.

О. Привязать «Стрелку» к причалу.

П. Незаметно пробраться домой.

Р. Ни в коем случае не разбудить Синь.

С. Утром встать пораньше, чтобы Синь ничего не заподозрила.

Т – Я. Делать так, как скажет Мэгги-Мэри, и всё уладится!

Берегиня улыбнулась Верту. Не каждая девочка смогла бы придумать такой прекрасный план. Всем известно, что у косы любят плескаться русалки. Кроме того, именно там Берегиня в последний раз видела свою маму. Возле Устричной косы, или скалы де Вака.

Мэгги-Мэри знает всех обитателей Устричного посёлка. И уж конечно, знает, как всё уладить, как сделать так, чтобы Синь, Доуги и месье Бошан снова стали счастливы и чтобы они всегда были вместе.

Между прочим, если Берегиня возьмёт «Стрелку», то этим она не нарушит обещание, которое она давным-давно дала Синь. В ту самую ночь, когда Мэгги-Мэри уплыла далеко-далеко (Берегине тогда было всего-навсего три года), Синь взяла с неё слово – торжественное обещание, что Берегиня никогда-никогда не уплывёт от неё по морским волнам.

Если Берегиня сядет в шлюпку, она не нарушит слово. Она не поплывёт ни кролем, ни брассом, ни баттерфляем. Она станет грести. Насчёт гребли на байдарках, шлюпках и каноэ она не давала Синь никаких обещаний.

Замечательно! Прекрасно! Чудесно!

– Чудеснейше! – радостно шепнула Берегиня Верту, который всё ещё отсиживался под кроватью.

Чтобы довести дело до конца, она решила записать все пункты плана от «А» до «Я» на листочке из блокнота. Поставив последнюю точку, она принялась складывать листок, чтобы сунуть его в карман джинсов, но потом решила, что вначале нужно выучить его наизусть – на всякий случай. Джинсы могут намокнуть, и что, спрашивается, станет с чернилами? Их смоет водой, буквы расплывутся, и каково будет, если, например, выполнив пункт «Е», она начисто забудет, что было сказано в пункте «Ж»? Или если она перепутает пункты «Б» и «П»? Нет, так дело не пойдёт.

За несколько часов ей удалось затвердить план наизусть по пунктам от «А» до «Я». Для вящей уверенности она выучила его и в обратном порядке. На всякий случай.

Прошло несколько часов, и вот теперь она здесь, в шлюпке, а листок из блокнота у неё в заднем кармане джинсов. План начал претворяться в жизнь. Вот и отлично. Пункты «А», «Б» и «В» осуществились без труда. Примерно час назад Берегиня и Верт на цыпочках, тихо-тихо прошли по коридору мимо комнаты Синь, никак не потревожив её сон. Верт тоже шёл на цыпочках – он даже умудрился не цокать своими когтями по полу. Прикрыв за собой входную дверь, они бок о бок, лёгкими шагами пересекли лужайку, осторожно ступили на деревянный причал и бесшумно спустились в шлюпку так же неслышно и легко, как комар садится на обнажённое плечо.

«Стрелка» – шлюпка Доуги. У Берегини не было разрешения её брать.

– Не бойся, – успокоила она Верта. – Мы сто раз успеем вернуться назад до того, как он проснётся.

Она знала, что Доуги был ранней пташкой. Он поднимался ни свет ни заря, чтобы отпереть «Автобус» для первых сёрфингистов, которые, придя на пляж, хотели взять напрокат доски или купить упаковку воска. Сёрфингисты тоже встают ни свет ни заря. Берегиня это отлично знала.