– Вот dia[5] мисс Паркер, – сказал водитель, приподнимая кепку и открывая дверцу. – Я рад снова видеть вас. А кто это тут у нас? – спросил он, пощекотав подбородок Робби. – Новый пассажир!

– Obrigado[6] , Карлос, – поблагодарила Лаура, улыбаясь. – Это мой сын, Робби.

– В пентхаусе все готово?! – прорычал подошедший Габриель.

Водитель кивнул:

– Мария все сделала.

– Хорошо.

Лаура забралась в лимузин и усадила Робби в приготовленное детское сиденье, проигнорировав Габриеля, который уселся рядом с ним.

Они ехали по городу, заполненному туристами, празднующими карнавал. Лаура безрадостно уставилась на красочные декорации, проплывающие за окном. Габриель молчал, она тоже. Машина медленно двигалась из-за бесконечных пробок, и тишина казалась мукой. Они почти подъехали, когда послышались громкая музыка, рокот барабанов, пение и радостные возгласы.

– Все перекрыто, как я понимаю, сеньор, – произнес Карлос извиняющимся тоном. -Avenida[7]закрыт для машин сегодня.

– Estabom[8] , – сказал Габриель, клацнув зубами, открыл дверцу и вышел из лимузина.

Лаура со страхом выглянула из окна. Вся улица была заполнена огромным количеством людей, собравшихся на самый большой уличный фестиваль в Рио. Она посмотрела на возвышающееся над ними здание, принадлежащее Габриелю. Он купил его два года назад в качестве плацдарма для битвы за компанию отца. На нижних этажах размещались рестораны и магазины. Выше были офисы южноамериканского филиала «Сантос энтерпрайзис», штаб-квартира которого по-прежнему находилась в Нью-Йорке. Еще выше были жилые помещения для охраны, персонала и Марии. Ну а в пентхаусе жил сам Габриель. Лаура нервно сглотнула – она и предположить не могла, что когда-нибудь вернется сюда.

Тем более с Робби.

Дверца машины распахнулась. Лаура выглянула наружу, ожидая увидеть Карлоса, но это был Габриель. К ее удивлению, выражение его прекрасного лица было любящим и нежным. Глаза горели страстью и желанием.

– Наконец-то ты дома, querida, – промурлыкал Габриель, протянув руку. – Теперь это и твой дом. Я чуть не умер от горя, когда ты ушла. Лаура, я никогда не переставал любить тебя.

Молодая женщина чуть не задохнулась.

Внезапно все исчезло: палящее солнце, свежий морской ветерок, громкая музыка, трубы и барабаны, крики. Она ничего не замечала вокруг, а сердце ее стучало как бешеное.

Взгляд Габриеля обжигал. Его черные глаза манили ее, как огонь – мотылька.

Тут Габриель уронил руку и саркастически усмехнулся:

– Просто практикуюсь.

Лаура стиснула зубы.

– Да уж, миллиона долларов явно будет недостаточно, – проворчала она.

– Поздно пересматривать условия сделки, – улыбнулся он.

– Иди к черту.

– Думаешь, хорошо так говорить при ребенке?

Она отстегнула ремни, удерживающие Робби в кресле. Ее сынок радостно улыбался и тянул свои толстенькие ручонки, пытаясь обнять маму. Лаура была счастлива, что рядом есть хоть один человек, который по-настоящему любит ее. Она вынула малыша из лимузина, оставив переноску в машине. Он засмеялся, прижимаясь к ее атласному платью подружки невесты.

Лаура чувствовала себя уставшей, грязной и помятой. После практически бессонной ночи, перелета через полмира и, больше всего, из-за постоянных перепалок с Габриелем ее нервы были на пределе. Блеск его черных глаз, легкое прикосновение руки, простое ласковое слово, слетающее с чувственных губ, все еще заставляли ее трепетать и таять.

«Габриель действует на меня как яд, – с тоской подумала она. – Яд, скрывающийся за красивыми словами и страстным желанием».

Лаура прижала ребенка к себе и пошла рядом с Габриелем. Она старалась держаться с достоинством, но это давалось ей с трудом. Высокие каблуки розовых туфель, купленных Бекки за пять долларов, громко цокали по мраморному полу, когда она вошла в здание через задний вход. Лаура проследовала мимо охраны к личному лифту Габриеля.

Двери лифта закрылись за ними, и она вдохнула запах его мощного тела. Лаура не смотрела на Габриеля, но каждой клеточкой своего тела ощущала его близость.

В последний раз они поднимались на лифте в пентхаус после секса на его рабочем столе. Это был ее первый секс. Габриель был шокирован и чувствовал себя виноватым, узнав о девственности Лауры. Он нежно поцеловал ее здесь, в лифте, и шепотом обещал, что теперь все будет по-другому. Он доставит ей такое наслаждение, что она будет плакать от счастья.

И доставил.

Короткий звонок возвестил о том, что лифт приехал. И тут же Робби начал ерзать и хныкать. Лаура посмотрела на сына и увидела, что тот тянет ручонки к Габриелю, стоящему позади. Габриель не пошевелился и даже не улыбнулся. Конечно! Почему он должен проявлять хоть малейший интерес к ее ребенку? Тем не менее Лаура злилась. Они вошли в пентхаус.

В современной, очень чистой квартире истинного мужчины было три спальни, кабинет, столовая, кухня и гостиная. Белые стены, высокие потолки. Через стеклянную стену высотой в два этажа открывался завораживающий вид на террасу, бассейн, побережье и Атлантический океан.

– Я рада вновь видеть вас, сеньора Лаура, – сказала Мария Сильва, экономка и бывшая няня Габриеля, ожидающая их. Она взглянула на Робби. – А это, должно быть, ваш милый малыш.

– Сеньора? – переспросила Лаура, не понимая, когда ей присвоили статус замужней дамы.

Пухлые щеки седой женщины окрасились румянцем.

– Вы мать. Вы заслуживаете уважения. – Она протянула руки к ребенку. Робби ответил ей радостным хихиканьем, и Мария с нескрываемым удовольствием взяла его на руки.