— Ух ты, почти два часа ночи. А Макар был? — улыбается.

Она переживает за меня, хоть и часто ругает, выговаривая.

— Значит, всё ещё наладится, Варюш. Тебя Макар привёз?

Её слова режут без ножа, я и сама всё знаю. Мой бывший муж даже не удосужился узнать, куда я пошла посреди ночи, на чём доберусь, где я живу? Он ведь знает, что своего жилья у меня нет. Его бывшая жена ушла, не вызвав такси, а ему всё равно. Он даже в подъезд не вышел, поинтересоваться моей дальнейшей судьбой, а ведь это нормальное поведение мужчины по отношению к любой женщине.

Видимо, ему было не до меня.

Мы стали чужими, и я просто не знаю, чего от него ждать. Плеснув холодной воды в лицо, выталкиваю сестру в коридор, нет сил отвечать на её вопросы.

Слишком больно. И, закрывшись на замок, сдираю с себя одежду, чтобы залезть под душ и попытаться водой смыть накопившиеся проблемы.

— Он не подвозил тебя, верно?

Уже без ребёнка ждет меня у ванной сестра.

— София, я спать хочу.

— Как ты добралась?

Вздыхаю.

— Козлище! Вначале детей отобрал, теперь…

— Я сама виновата.

— Варя, в разводе всегда, слышишь меня, всегда виноваты двое! Это аксиома, как и то, что если мужик хочет, он ужом будет крутиться, но свою женщину никому не отдаст.

Не могу её слушать, просто не могу. Ложусь в кровать и накрываюсь с головой одеялом.

На следующий день в театре у меня ничего не получается. Богомолов недоволен. Он повышает голос, просит собраться, но я все равно путаю реплики, перед глазами всё ещё стоит бывший муж, его идеально красивое, довольное жизнью лицо. Это в пятнадцать кажется, что в жизни торжествует справедливость и в конце победит любовь. В двадцать четыре, хлебнув по полной, я понимаю, что мои неразделенные чувства, моя боль, мои страдания — это только моя проблема. Нет этой справедливости. Не будет ничего хорошего. Дочки растут без меня, а муж уже счастлив с какими-то другими женщинами. И больше не надо беспокоиться о деньгах на обед. Потому что нет аппетита. А смысл жизни в чём? В семье, в детях. Никогда не думала, что попытки вернуть этот смысл жизни, будут интересовать меня больше, чем сама возможность жить.

Но в конце дня мой телефон снова звонит.

— Варя, заберёшь девочек из сада? — просит, откашлявшись, Валентина Павловна. — Я к врачу сижу, не успеваю. Чтобы выписать таблетки нужно продать душу дьяволу, ну или вломиться в кабинет участкового без очереди. Это немыслимо, сколько тут народу!

Сегодня нет спектакля и от понимания, что я снова увижу девочек, за спиной вырастают крылья.

Машины у меня нет и приходится ехать за ними на автобусе. Макар выбрал элитный частный садик вместо обычного, он расположен в трёх остановках от дома. По дороге Дашка, как царица, сидит у окна. Мест больше нет, Машка бурчит о том, что ей, такой большой, приходится сидеть у мамы на коленях, а я прижимаю её к себе, вдыхая приятный аромат дочкиных волос.

Когда мы добираемся до квартиры Макара, Валентина Павловна уже оказывается дома. Я не знаю, как вести себя правильно, и просто подталкиваю девочек вперёд, прошу разуться и помыть руки. Мне, конечно же, хочется побыть здесь ещё немного и поиграть с ними. Но я не могу стеснять свекровь. А ещё, как это ни жалко звучит, в глубине души мне, несмотря ни на что, хочется увидеть Макара.

— Я в аптеку схожу, тут недалеко. Варь, побудешь с девочками? Не хочу Макара напрягать. Через пару дней снова к врачу, надо бы начать принимать лекарства сразу же.

Ни минуты не раздумывая, разуваюсь. Девчонки радостно прыгают вокруг меня. Это как бальзам на душу.

Сначала я, Дашка и Машка складываем легодинозавра, потом деремся подушками, я по очереди катаю девчонок на спине, после чего мы переходим за кухонный стол, где Машка высыпает из коробки и начинает собирать огромный пазл «Доктор Плюшева», а Дашка постоянно ворует у неё детали.

— Надо приготовить для папы салат, — деловито объявляет старшая. — Он каждый вечер себе его режет, я думаю ему будет приятно, если мы сделаем его сами.

Не вижу в этом ничего криминального и, обернувшись, ищу всё необходимое. Машка достает большую миску, Дашке мы выдаем капусту. Сердце каждый раз заходится от счастья, когда младшенькая неожиданно подбегает и обнимает меня. С огурцами и перцем мы кое-как справляемся, а вот помидоры брызгают, и мы громко хохочем, не замечая замершего на пороге Макара.

— Что здесь происходит? — со звоном кладёт он ключи от машины на кухонный островок возле металлической стойки.

— Папа, мы с мамой готовим для тебя салат, правда круто?

— Супер, солнышко.

Но по лицу понятно, что думает он совсем иначе. На бывшем муже снова идеальный костюм, на этот раз светлый, а рубашка, наоборот, темно-синяя. Я как идиотка радуюсь тому, что он пришёл не ночью, а сразу после работы. Хотя это полная глупость, при желании его обеденного перерыва хватит так натрахаться, что ноющая боль между ног не отпустит ещё неделю. Я была за ним замужем, я знаю, о чем говорю.

— Мы приготовили ужин, сейчас всё разложим по тарелкам и накормим папу, правда, девочки?

— Да, да, — прыгают наши дочки.

— Спасибо, я не голоден, — улыбается Макар, сразу же отворачиваясь.

И эту его улыбку я тоже знаю, она из разряда — «а не охренела ли ты, дамочка, на моей кухне командовать». Снова чувствую себя идиоткой и, опустив голову, облизываю пересохшие губы. Я хотела, как лучше.

Девочки не замечают повисшего между нами напряжения и бегают вокруг стола. В дверь звонят и Макар, не оборачиваясь, идет в коридор.

Я слышу голос Валентины Павловны. И хотя они стараются говорить шепотом, но я ведь актриса театра, у меня стопроцентный слух, без этого нам никак.

— Макар, я уже пожилая, мне тяжело управляться с маленькими детьми.

— Значит, мы наймем няню.

— Я не хочу, чтобы чужая женщина чёрт знает чему учила моих внучек.

— А я не хочу приходить каждый день с работы и обнаруживать здесь…

Он вздыхает.

— Надо выделить определённые дни. Раньше мы справлялись.

— Макар, это и её дети тоже.

— Я понимаю.

То, как он безразлично говорит, и то, каким тоном он демонстрирует, что ему неприятно моё присутствие, убивает во мне всё живое.

— Девочки, я пойду, — присаживаюсь я на корточки, малышки бегут ко мне обниматься.

Крепко сжимаю сразу обеих.

— Мама, ну почему ты не живешь с нами? — хнычет младшая.

— Потому что они развелись, дурочка, — отвечает старшая.

— Машенька, не обзывай, пожалуйста, сестру.

Макар и Валентина Павловна заходят в кухню. А я поспешно прохожу мимо них. Глаз на него не поднимаю, не могу.