– Да, и что же я скажу?

– Ну, не знаю. Что-нибудь страшно интеллектуальное и содержательное. Например: "Добрый день, Алехандро, это Эрика. Перезвони мне, пожалуйста, когда будешь свободен".

– А если я это сделаю, ты отстанешь от меня?

– Клянусь! – И Майкл подал ей трубку.

Эрика схватила ее, раздраженно набрала номер, приготовившись к разговору с безликим секретарем.

Алехандро ответил на первом же звонке. Глубокий, сексуальный тембр его голоса так потряс ее, что она готова была швырнуть трубку, но Майкл, который внимательно наблюдал за ней, сурово покачал головой и прошептал:

– Говори что-нибудь, Эрика.

– Эрика? Это ты, Эрика? – мягко спросил ее собеседник.

– До… добрый день, – промямлила она в ответ.

– О, – ответил Алехандро. Только "о", за которым последовала многозначительная пауза.

Не в состоянии вынести всего, что стояло за этим "о", она начала быстро говорить, лишь бы заполнить паузу:

– Спасибо за цветы, Алехандро. Они просто прелестны. Но тебе не надо было… Это совсем не обязательно… – И, смутившись, замолчала.

Майкл отвернулся в сторону, стараясь не засмеяться.

– Это было обязательно, Эрика, – откликнулся ее собеседник мягким тоном, в котором слышалась улыбка. – Кроме того, выбирать цветы для тебя оказалось большим удовольствием. – Алехандро подождал ответа, не дождался и спросил: – Но ты ведь позвонила не только поблагодарить?

– А… нет.

Последовала еще одна пауза, длиннее предыдущей и более напряженная.

– Так что же ты хотела сказать?

– Я не… Мне бы… мне бы не хотелось делать это по телефону.

Великий Боже, это прозвучало почти непристойно: то ли намеком, то ли предложением!

И, судя по тому, как Майкл зажал рот руками и побагровел, пытаясь сдержать душащий его хохот, ему показалось так же.

Усилием воли Эрика взяла себя в руки и почти небрежно пояснила:

– Мне хочется обсудить кое-что с глазу на глаз.

– Claro, конечно, – немедленно отозвался Алехандро. – Только на этот раз тебе не придется терпеть неудобства и готовить для меня. Я отведу тебя в мой любимый ресторан. Тебе понравится. Он тихий, уютный…

– Нет! – поспешно выкрикнула Эрика, взволнованная звучанием его голоса, который самое обыденное предложение превращал в любовную музыку. – Только не обед!

– Ну, тогда ланч?

– Хорошо.

– Сегодня?

– Да.

– Прекрасно. Я заеду за тобой…

Но Эрика снова перебила его, не желая и побаиваясь оказаться с Алехандро в замкнутом пространстве автомобиля:

– Нет, напротив галереи есть маленькое кафе. Называется "Мартас деликатессен снэкс". Давай встретимся там. В час дня подойдет?

– Как хочешь, – протянул южноамериканец таким тоном, будто она предложила увидеться в сомнительном клубе, посещаемом геями или проститутками.

– Да, я так хочу.

Когда разговор окончился, Майкл иронично заметил:

– Что-то ты раскраснелась, милая. Эрика схватила со стола пачку договоров и начала судорожно обмахиваться.

– Не понимаю, что в нем заставляет меня так вести себя, – пробормотала она.

– Наверное, ты все-таки находишь его привлекательным, хотя и стараешься скрыть это от себя. Как тебе кажется?

– Не понимаю, как такое возможно. Меня сроду не тянуло к опасным мужчинам.

– Ты считаешь его опасным, малышка?

– Да, Майки. Не в обычном смысле, конечно. Он не убийца и не насильник, но есть в нем нечто… железное и несгибаемое под пленительной внешней оболочкой.

– Не понимаю, чему ты удивляешься? Едва ли он достиг бы такого положения в международных деловых кругах, не будь у него твердости и решительности. И к тому же не забывай, что я знаю тебя как свои пять пальцев. Ты не позволила бы себя соблазнить какому-то безвольному смазливому повесе. Или… – Майкл внимательно всмотрелся в раскрасневшееся лицо Эрики, – или это все-таки была твоя инициатива?

Молодая женщина молчала, вспоминая…

Алехандро стоял возле накрытых столов со всевозможными деликатесами и напитками и ни на мгновение не отводил от нее глаз. Или это только так ей казалось? Эрика разговаривала то с одним из гостей, то с другим, переходила от одной группы восхищенных ценителей современной живописи к другой, чокалась бокалом шампанского, но постоянно ощущала на себе взгляд темных, почти бархатных глаз. И внезапно оказалась лицом к лицу с их обладателем. Алехандро слегка поклонился и произнес:

– Изумительный вечер, сеньорита Феррмонт.

– Спасибо, сеньор Миландро, – ответила Эрика, испытывая необъяснимое смущение. Никогда еще мужчине не удавалось привести ее в замешательство, просто глядя в лицо. Но этот, казалось, не смотрел, а целовал нежную кожу щек своим взглядом. – Очень рада, что вам нравится у нас. А сейчас, извините, вынуждена покинуть вас. Кое-какие организационные вопросы.

Но Алехандро не дал ей уйти, взял за руку и галантно произнес:

– Включите меня в круг ваших организационных вопросов, сеньорита. Я ведь тоже клиент и нуждаюсь в вашем безраздельном внимании.

Эрика чувствовала, как начинает гореть ее тело: каждое произнесенное им слово, казалось, несло другой, более глубокий, интимный смысл… Ей хотелось поскорее покончить со странной, подавляющей ее ситуацией, которую с трудом удавалось контролировать, и то лишь пока.

В соседнем зале раздались звуки музыки, и Эрика решила, что это самый подходящий момент для бегства.

Но Миландро будто знал, что собеседница готова покинуть его.

– Окажите честь потанцевать со мной, сеньорита, – сказал он и притянул ее к себе немного ближе. Не настолько, чтобы окружающие обратили на них внимание, но достаточно, чтобы дать ей почувствовать, в чем именно он нуждается.

И что же? Она дала резкий отпор? Щелкнула самоуверенного самца по носу? Указала на его место? Ничуть не бывало. Эрика покорно растаяла в его объятиях и позволила провести себя в соседний зал. И там, забыв обо всем на свете, закачалась в ритме танца, прижимаясь к партнеру и наслаждаясь этим.

Когда музыка кончилась, она медленно, неохотно высвободилась из крепких объятий и, прикасаясь к его руке лишь кончиками пальцев, выговорила:

– Спасибо за танец.

Эрика вся пылала, еще не остыв от потрясающего, почти фантастического ощущения, пережитого во время танца.

Алехандро ответил, не изменив своей галантной манере:

– Спасибо? Это я должен благодарить вас, Эрика. Я искренне наслаждался танцем и жалею лишь о том, что удовольствие было столь быстротечным. – И он слегка поклонился.