— Если я обидела тебя… если причинила тебе боль словом или делом… Я искренне жалею об этом. Можешь ли ты простить меня?

Захир замер, уже взявшись за позолоченную дверную ручку. Его темные глаза сверкнули.

— Прощение там, где замешана ты, — это очень непросто. Когда познакомишься с моей сестрой Фаридой, ни в коем случае не упоминай «Сердце отваги». Ее только расстроит, если она узнает, что я собираюсь избавиться от него.

— Но что ей сказать, когда она спросит, чем я здесь занимаюсь?

Захир вздохнул:

— Дворец изобилует великолепными старинными вещами. Ты можешь сказать, что вместе с коллегой составляешь каталог наиболее ценных из них.

— Я выполню твою просьбу, но лгать мне неприятно.

Внезапно Захир приблизился к ней вплотную. Джина ощутила его аромат, тонкий и дурманящий, с нотками сандала и агарового дерева. Она знала, что это необычайно редкое и ценное эфирное масло. Он положил руки ей на плечи:

— Когда я увидел тебя впервые, выглядывающую из-под жасминовых веток, я подумал, что передо мной доверчивое, невинное существо, неспособное на уловки и обман. К несчастью, это оказалось не так. Кроме твоей бесспорной красоты, Джина, в тебе нет ничего, что вновь могло бы привлечь мое внимание и вызвать уважение. Ты также можешь спокойно рассказать мне, был ли в твоей жизни после нашей встречи другой мужчина, поскольку теперь это для меня ничего не значит.

— Я сказала тебе правду — больше никого не было. — Ее ответ был прямым, как и взгляд, которым он сопровождался. — И мне не хочется найти мужчину. Я не думаю об отношениях. Я предпочитаю посвящать свое внимание и время работе. Порой я получаю на этом пути не то, чего ожидала, однако он, в отличие от большинства мужчин, никогда не приносит разочарования.

Руки Захира сильнее сжались на ее плечах. Джина ахнула от неожиданности.

— Когда я разочаровал тебя? Когда предложил заняться любовью? У меня фотографическая память.

Я хорошо помню, как ты изнывала в моих руках той ночью, как отзывалась на ласки. Да, ты вожделела меня, хотя и была невинной. Или ты думала, я этого не понял? Отвечай, был ли в твоей жизни мужчина, который бы доставил тебе больше удовольствия, чем я?

Потрясенная и смущенная его словами, Джина все же заметила отчетливую нотку ревности в его голосе, и это воодушевило ее.

— Мой ответ — нет, Захир. В моей жизни никогда не было мужчины, с которым я испытала то, что с тобой в ту ночь.

Он резко отпустил ее. Темные блестящие глаза внимательно изучали ее.

— Что ж, хотя это и трудно для меня, я должен поверить тебе на слово. Завтра я выслушаю отчет о результатах твоей работы, так что приготовься как следует. Доброй ночи, доктор Коллинз. Увидимся утром.

Она застыла на месте, глядя, как он поворачивается на каблуках и выходит из комнаты…

У Захира горели глаза от бессонницы. Когда ему удалось наконец задремать на широкой кровати с черными шелковыми простынями, он не мог отделаться от видения. Соблазнительный белокурый ангел с яркими, как чистое небо над пустыней, глазами, с душистым после ванны телом…

Вконец измучившись, он оделся и вышел в заповедный сад, который, кроме него, мог посещать только садовник. Оказавшись рядом с бедуинским шатром, Захир снял обувь и широкий кожаный ремень. Разведя огонь, он поставил на него кофейник и уселся рядом, скрестив ноги, глядя на мерцающее пламя. Когда манящий, уютный запах изысканного арабского напитка наполнил ночной воздух, Захир помассировал прикрытые глаза и уставился вдаль, в темноту.

Все прошедшие три года он изводил себя мыслями, что Джина теперь с другим мужчиной. Может, она сочла его дураком, когда он безоговорочно поверил ее словам, что она будет любить лишь его до конца своих дней? Что часть ее существа всегда будет с ним? Захир заскрипел зубами. Кто бы обвинил его в излишнем доверии, когда она подарила ему свою невинность в ту ночь? Он сказал ей правду — он действительно с самого начала знал, что она девственница.

Пророчество «Сердца отваги» оказалось просто насмешкой, с горечью размышлял Захир. Чем скорее он избавится от этого проклятого сокровища, тем лучше.

Прихватив ручку кофейника куском сложенной материи, Захир налил густой душистый напиток в чашку. Затем, аккуратно неся ее, он вошел в палатку и сел возле выхода, глядя на пляшущее пламя и задумчиво потягивая кофе.

Гораздо позже он прилег на шелковые подушки и вытканные вручную коврики и немного поспал.

Джейк и Джина завтракали на покрытой тентом террасе с мозаичным полом. Вдалеке кто-то играл на уде — струнном инструменте. Странные, завораживающие звуки плыли в утреннем воздухе.

Коллеги были не одни. Периодически появлялся Джамаль, отдавая краткие указания двум молодым горничным, которые подносили круглые блюда с ломтями свежего местного хлеба — хубуза и лабнехом — местным мягким сыром и глиняные сосуды с сочными маслинами и оливками.

Откупоривая бутылочку с оливковым маслом, Джина почувствовала, как по спине стекает капелька пота. Горячее солнце стояло высоко в лазурном небе, и в тонком, желто-золотом платье длиной до щиколоток было жарко, словно в зимнем пальто. Она ни за что не отказалась бы от возможности позавтракать на открытой террасе, особенно после одной из самых долгих и горьких зим, пережитых ею дома, но расслабиться все же не удавалось. Да и как это могло получиться, после вчерашнего прощания с Захиром?

Он был таким сердитым, таким негодующим… и совсем не похожим на того нежного, внимательного мужчину, который с первого взгляда вскружил ей голову. Джине вновь страстно захотелось помириться с ним. Но как?

Поправив солнечные очки, она наблюдала, как Джейк поднес ко рту щедрый ломоть хлеба. Джина засмеялась:

— У тебя отличный аппетит!

— Это так. Но я также обязан как следует подкрепиться, чтобы серые клеточки работали! — пошутил он с широкой улыбкой. — Ты готова представить его величеству результаты своей работы? — спросил он.

— Готова, как всегда.

Губы Джины сжались в прямую линию. Мысль о том, что ей придется сидеть рядом с Захиром и обсуждать изумительное сокровище с его душераздирающим пророчеством, жгла ее подобно раскаленным углям. Она была встревожена как никогда.

После недолгого отсутствия Джамаль вновь появился на террасе:

— После завтрака вас обоих приглашают к его величеству. Я подожду здесь, чтобы проводить вас.

Джина встретилась взглядом с личным слугой Захира и выдавила из себя улыбку:

— Спасибо.

Джамаль вежливо поклонился, сложив руки за спиной, и отошел к стене.

Огромный кабинет шейха Кабуядира походил на зал для танцев, с его мраморным полом и экзотическими восьмиугольными медными люстрами с маленькими разноцветными окошками, подвешенными к стропилам высокого потолка. Однако рабочий стол здесь все-таки имелся. Полированный, шести футов длиной, окруженный резными мягкими стульями стол, стоящий в центре, было трудно не заметить. Но взгляд Джины немедленно привлек ковер ручной работы, сотканный из синих, красных и золотых нитей, окруженный пестрыми подушками. Там, скрестив ноги, в задумчивости сидел Захир, положив руки на подбородок.