данного индивидуума может волновать главным образом его знакомых. Хуже, когда продвижение по службе действует на глаза: человек перестает различать, где свое, а где казенное, что допустимо, а что нет. Он начинает смотреть на подчиненного под каким-то особым углом зрения, считая, что тот приставлен лично к нему в качестве слуги, персонального лакея, который обязан исполнять все его прихоти. Да и вообще вся контора — это его вотчина, в которой что хочу, то и ворочу.

К примеру, показалось главврачу Алферовой, что она зарабатывает слишком мало. Велика ли беда — Галина Ивановна оформляет себя по совместительству цеховым врачом-терапевтом и получает еще полставки.

Однако это вызвало кривотолки. Тогда главный врач назначает себя по совместительству лаборантом-биохимиком. А что? Разве не может главврач одновременно руководить медсанчастью, принимать больных в цехе и делать анализы? Конечно, может. Галина Ивановна отлично справлялась со всеми этими обязанностями, получив сверх своей основной зарплаты четыре с половиной тысячи рублей.

Правда, лаборанты ни разу не видели ее в лаборатории, а рабочие в цехе, но стоит ли обращать внимание на подобные мелочи? В конце концов даже за столом главврача Галину Ивановну видели лишь раз в неделю, по пятницам. В пятницу главврач Алферова проводила утром пятиминутку, давала руководящие указания насчет дальнейшей линии служебно-медицинской деятельности, делала ручкой и… уезжала. До следующей пятницы.

Но ничто, как говорится, не вечно под луной. Пришло время прощаться с должностью главврача химкомбината. И тогда Г. И. Алферова глянула окрест и увидела, что еще не все сделала. Что широкое поле деятельности главврача медсанчасти способно дать куда более высокий урожай, чем тот, который сняла Галина Ивановна. Как говорит восточная пословица: что толку в списках, если в поле тебе не выделено доли?

А «доля» стояла в гараже и представляла собой автомобиль «Москвич», принадлежащий медсанчасти химкомбината.

На этот раз операция была гораздо более сложной, чем та, о которой говорилось вначале.

Сперва четыре шофера медсанчасти капитально отремонтировали двигатель.

Потом стараниями главврача была приобретена новая резина и поставлена на колеса.

Затем автомашина была списана как изношенная (при общем и безаварийном пробеге в 55 тысяч километров) и оценена в 1360 рублей.

Ну, а дальше уже совсем просто. Алферова выписывает себе фиктивную доверенность, сдает машину в комиссионный магазин, предварительно договорившись с дирекцией магазина, и в тот же день данную машину покупает ее муж — Константин Сергеевич Алферов. Так сказать, «на общих основаниях».

Вот и все. Теперь можно сдавать должность. Теперь можно пожать руки дружному коллективу медико-санитарной части и сесть в новое служебное кресло.

В кресло заведующего городским отделом здравоохранения.

ЧТО ЖЕ СЛУЧИЛОСЬ С ПОГОДОЙ?

Что-то случилось с погодой. Неведомо откуда налетел циклон и надолго застрял, как товарняк на запасном пути. Сверхнормативные осадки морзянкой били в стекла.

Колхозные агрономы, владельцы садовых участков и футбольные тренеры выбегали смотреть на небо и поносили синоптиков:

— Это же черт знает!.. Третью неделю обещают вёдро, а тут…

Синоптики озадаченно разводили руками. Теоретически все было правильно. Приборы дружно пророчили великую сушь и настаивали на высоком давлении. Откуда же дождь?

Объявили конкурс на лучший прогноз. Первое место завоевал колхозный пенсионер Иван Альфредович.

— Откройте тайну! — молили его. — Поделитесь!

Дед загадочно скреб затылок. На третий день он сдался, вытер губы ладонью и сказал:

— Не хотелось мне говорить, да уж ладно. Коэффициент у меня, ребятки, имеется. Поправка.

— На что поправка? — не поняли прогнозисты.

— На брак, стало быть.

— На какой еще брак? Где же это брак — в погоде, что ли?

— В природе, братки, никогда брака не бывает, — наставительно сказал Иван Альфредович. — В природе все закономерно. Природа, она детерминизм соблюдает, понятно? А вот в приборах — да. Вы, ребяты, гляньте, кто их произвел, эти ваши штучки-дрючки. Ну-ка?

Метеорологи бросились к приборам. На них красовалась марка: «Громский опытный завод гидрометприборов».

— Неужели? — ахнули синоптики.

…Громский опытный лихорадило. Его лихорадило по причине неизвестности.

Теоретически все вроде было железно. Налажено, учтено, подсчитано и оформлено. Каждый взял обязательство добиваться и выполнять. Каждый обещал сокращать потери рабочего времени и повышать производительность. Кладовщик Серафима Бажан, помимо этого, обязалась регулярно платить членские взносы. Ее примеру последовали комплектовщица Зоя Молочкова, грузчик Борис Иванов, а также слесари и монтажники. Архивариус Ефименко подумала и включила в обязательства прекрасный пункт: «Обязуюсь быть вежливой во время работы и в быту». И хотя было неясно, как проверить выполнение относительно вежливости в быту, все приветствовали инициативу Лиды.

Красиво оформленные бланки после заполнения собрали и спрятали в сейфе у начальника цеха: чтоб не потерялись.

И вот теперь, когда охват достиг почти ста процентов, когда оставалось лишь пожинать плоды и радоваться успехам, пришла неожиданная весть: завод план не выполняет и гонит брак! Как снег на голову.

Вообще-то, если говорить честно, весть не была неожиданной. Подобные вести нередко поступали и раньше. Но теперь! Когда внедрены такие замечательные бланки, а соревнование приняло такой всеохватный размах! Спрашивается: в чем же дело?

Директор С. Д. Петров созвал узкий форум и поставил вопрос:

— Почему?

— А кто его знает? — пожал плечами форум.

— Попрошу конкретнее.

— Тут я как-то ходил с одним корреспондентом, — вспомнил предзавкома Самохвалов, — так ему рабочие жаловались, что нету в шестом цехе газировки.

— Ну и что? Зачем им газировка?

— Душно у них там. Вентиляция ни к черту.

— Попрошу серьезнее. Что у вас, парторг?

— Я тоже ходил как-то с одним корреспондентом, так рабочие говорили, что штурмовщина у нас процветает. По субботам и воскресеньям работаем.

— Та-ак… Что еще?

— А один корреспондент заметил, что звание ударника коммунистического труда последний раз присваивали десять лет назад.

— А я однажды тоже сопровождал корреспондента…

— Ну, и что же?

— Так он спрашивал, куда у нас делась рабочая группа новой технологии, которая была десять лет назад…

— А пятый писал в газете, что у нас обязательства принимаются, но не проверяются…

— А шестой заметил, что в цехах нет ни одного стенда, где бы можно было узнать, как работает каждый рабочий, кто идет впереди, а кто отстает…

— А седьмой корреспондент…

— Что седьмой? Что, я вас спрашиваю, седьмой?..

— Нет-нет, ничего особенного. Просто он допытывался, как наказываются виновники брака…

Наступила тишина. Перед директором лежали газеты. В газетах нелестно отзывались об организации соревнования на заводе гидрометприборов, вскрывались различные недостатки.

— Хватит! — Директор грохнул кулаком по столу.

Он позвонил. Вошла секретарша.

— Слушаю вас, Станислав Дмитриевич.

— Вот что: никаких корреспондентов на завод без моего особого разрешения не пускать. Всем ясно? Вопросы будут?

Вопросов не было. Дождь стучал в окно.