Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Это мне от страха мерещатся разные глупости. Наверное, в лифте уехал. Ну что, вперед!» Она нагнула голову и тоже нырнула в дверь, как в прорубь, там глубоко, страшно и холодно, но оттуда можно выскочить оздоровленной и помолодевшей. Юмашева ступила одной ногой на пушистый ковер, вторую оставила у двери. Страх почему-то прошел, она подтащила вторую ногу, и смело поздоровалась с маленьким тщедушным человечком, сидевшим за огромным столом. Издалека он походил на сказочного гномика. «Это председатель аттестационной комиссии министерства, — подумала Юмашева, — идти мне дальше по ковру или ждать особого приглашения? Лучше подожду приглашения, а то опять нарвусь на неприятности».
— Проходите, пожалуйста, — пригласил гномик низким звучным басом.
«Вот тебе и гномик, у него не голос, а иерихонская труба. Такой голос любого может довести до инфаркта, кто волею судьбы окажется на этом ковре. А что мне судьба приготовила в этот раз?» У Юмашевой тоскливо заныло сердце, она вдохнула и выдохнула воздух, стараясь совершать эти манипуляции неслышно и незаметно от гномика с громовым басом.
— Вы когда приехали? — спросил гномик. Гюзель Аркадьевна могла поклясться, что его громоподобный голос прозвучал приветливо и дружелюбно.
— Только что с поезда, — она стояла у стола, бесстрашно глядя прямо в глаза маленькому человечку.
Папка с документами под мышкой, очки на кончике носа, сапоги блестят, придраться к внешнему виду никто не сможет. Юмашева знала, что выглядит, как боевой офицер. «Правда, юбка коротковата, но с этим недостатком не поборешься, юбка всего лишь деталь одежды, а превосходно выглядеть в любой ситуации — это качество пришлось вырабатывать годами», — она мысленно окинула себя с ног до головы и осталась довольна осмотром.
— Присядьте, — гномик кивнул на стул, стоявший в длинном ряду других стульев рядом со столом.
— Спасибо, — она присела на краешек стула, боясь расплескать душевное равновесие.
— У вас служебные неприятности? — спросил он, глядя на нее через стол.
— Нет, служебных неприятностей не имею. Все хорошо. Рабочая ситуация. — Юмашева знала, что неприятности имеют обыкновение наваливаться разом, пытаясь сломать человека. Если не справились с ним, он не уступил им свое первенство, не утратил духа, они отступают, ищут другого, более слабого соперника.
— Молодец, — скупо похвалил гномик, — не жалуешься, не плачешь. У меня на ковре мужики слезами умываются, а у тебя ни в одном глазу.
— Никогда не плачу. Иногда хочется, но все равно не плачу, — сказала Юмашева и покраснела.
— Молодец, хорошо держишься. — человечек пожевал губами, словно раздумывал, как ему поступить с Юмашевой.
Она сидела, скромно сложив руки на коленях, покорно ожидая своей участи. «Что он мне может сделать? Понизить в звании? Плохо дело, не хотелось бы», — думала она, разглядывая портрет президента. Он укоризненно смотрел на нее со стены, словно порицал за сложную оперативную обстановку на территории отдела.
— Значит, храбрая, говоришь? Бесстрашная? Как японский самурай? — неожиданно рассмеялся тщедушный человечек за огромным столом.
— Почему — «японский самурай»? — растерянно спросила Юмашева. — Иногда страшно бывает…
— Вот и я говорю, не бывает бесстрашных людей. Тем более женщин. Да и юбка у тебя короткая, — человечек насупился.
«Все разглядел, ничего не упустил. Что мне делать? Молчать или говорить? Буду молчать», — Гюзель Аркадьевна плотнее придвинулась к спинке стула.
— Не бойся, не буду тебя размазывать. Тебе и так служебное несоответствие светит. Давай о деле, — он придвинул к себе стопку бумаг.
«О каком еще деле он собирается говорить? Его дело понизить меня в звании, вот какое у него дело на сегодня», — Юмашева оторвалась от спинки стула и вытянула шею, стараясь разглядеть, что там в бумагах.
— У тебя на территории семь мокрух! И это за один месяц. Ни в одном регионе нет такого безобразия. Ты согласна? — он выглянул из-за бумаг и пытливо уставился на нее.
— Согласна. Ни в одном регионе нет такого безобразия. Но мы работаем, есть идеи, — она запнулась и замолчала.
Немного подумав, она снова прилипла к спинке стула и застыла.
— Какие там идеи. Ничего у тебя нет, — человечек раздраженно махнул рукой. — Если бы были идеи, ты давно бы их реализовала, так?
— Так, — она кивнула ему, или ей показалось, что кивнула…
— Мне пришлось изучить твои дела. Мои аналитики корячились трое суток. Вот принесли обзор, и знаешь, что видно из обзора?
— Что? — она отлипла от спинки стула, готовясь услышать нечто трансцендентное.
— В этих мокрухах есть одна зацепка, одно связующее звено, знаешь, какое? — он вышел из-за стола и подошел к Юмашевой.
«А он совсем не страшный и не тщедушный. Нормальный мужик, среднего роста. Это мне со страху всякие ужасы мерещатся», — подумала Гюзель Аркадьевна и встала, одергивая юбку.
— Сиди-сиди, — махнул он рукой, — ты с поезда. Мои аналитики вытащили из компьютера одну деталь, общую для всех дел — свидетели везде упоминают синюю «Ниву». Понятное дело, номеров нет, вообще ничего нет, кроме цвета и модели. Ваши аналитики не увидели эту деталь, да они и не искали, — он махнул рукой в сторону, что явно означало, что аналитики в Петербурге никудышные, — никто не рассматривал дела в совокупности, а надо бы…
Он зашел за глыбу стола и долго усаживался в кресло с высокой спинкой. Юмашева сидела, не шевелясь, проклиная себя за вечное шапкозакидательство: «Ну, почему я сама не изучила дела? Теперь сиди и выслушивай вполне справедливую критику в свой адрес под проницательным взором президента. Так тебе и надо!»
— Если ты внимательно изучишь дела, мне думается, — он помолчал, подбирая нужные слова, — ты сможешь справиться с ситуацией, несмотря на трудности. А не справишься… Сама знаешь, что бывает за такое разгильдяйство.
— Знаю, — с трудом выдавила из себя Гюзель Аркадьевна.
— Вот и хорошо. Пока ограничимся предупреждением. Даю тебе срок до 15 февраля. Если не справишься, пеняй на себя. Все понятно?
— Так точно, товарищ генерал! — Юмашева вскочила и вытянулась в струнку.
«Сегодня же куплю новый костюм. Моя короткая юбка доведет меня или кого-нибудь из окружающих до инфаркта», — думала она, незаметно прижимаясь к столу.
— Иди-иди, удачи тебе, — генерал махнул рукой и углубился в документы, потеряв интерес к незадачливой посетительнице.
«Сейчас поеду в магазин, там, наверное, новогодние распродажи еще не закончились, авось отхвачу себе юбку на пять сантиметров длиннее. В этой невозможно ходить по министерству, внутренние комплексы сжирают».
Она медленно вышла из генеральского кабинета и увидела, что в приемной появился новый секретарь, молодой мужчина в форме, кивнула ему и направилась по коридору к лифту. После несостоявшейся экзекуции министерский коридор уже не казался линией судьбы, ведущий прямо в
