В этом династическом клубке отношения были крайне запутанны, и потому Изабелла Баварская выбрала манеру поведения с молодым герцогом подчеркнуто-благожелательную, он с королевой — подчеркнуто-уважительную. Сколько бы горя она ни причинила его матери, Изабелла была королевой Франции! Что до самой Изабеллы Баварской, она могла рассчитывать наверняка, что юный Карл скорее погибнет, чем нарушит данное отцу слово. А он уже поклялся доставить младенца по назначению.

— Ты отужинаешь с нами? — спросил Людовик Орлеанский.

Он обожал этого юнца. Могущественный герцог был уверен, что его сын Карл, наследник дома Орлеанов, родился под счастливой звездой. В честь его дня рождения, в 1391 году, Людовик создал светский рыцарский орден — Дикобраза, иглы которого, об этом знали все, были обращены в сторону Бургундского дома.

— Нет, отец, спасибо, — ответил юноша.

— Тогда… выпьешь немного вина?

— Пожалуй, вина, — кивнул Карл.

Герцог Орлеанский сам наполнил сыну кубок.

— Я провожу их до ворот, — сказал Людовик Изабелле. — Чтобы отряд не посмела остановить никакая стража.

Около полуночи все было готово для отправки. Во дворе дожидался конный отряд из четырнадцати человек во главе с Карлом Орлеанским и две кареты, наглухо устланные внутри мехами. Сопровождать младенца должны были две кормилицы, одна из них — старшая, пеленальщица и две няньки. Людовик и два его телохранителя, с которыми он прибыл во дворец Барбетт, тоже были вооружены и готовы двинуться с отрядом. В отличие от своих телохранителей герцог не стал облачаться в привычный доспех — он был в теплом меховом плаще поверх камзола и роскошном берете, заломленном набок. Закутавшись в шубу, на улицу, за нянькой, что несла малышку, вышла и королева. Она вновь расплакалась. Женщина, державшая в руках плотно закутанного в пеленки и покрывала, а сверху завернутого в шубу ребенка, остановилась. Людовик Орлеанский, уже готовый вложить ногу в стремя, вернулся, прижал королеву к себе. Стесняться здесь было некого — младенца сопровождали самые надежные рыцари Орлеанского дома, целиком и полностью преданные своему сюзерену; женская прислуга также не за страх, а за совесть служила своей королеве.

— Им пора отправляться, Изабо, — сказал Людовик. — Я скоро вернусь и утешу тебя. — Он нежно поцеловал ее. — Так мы едем?

Окликнув служанку, немедленно приблизившуюся к хозяйке, королева взяла огромный меховой куль и прижалась к нему лицом. — Прощай, Жанна, и прости меня, — очень тихо прошептала она. И уже взяв себя в руки, твердым голосом добавила: — Пусть едут! Да хранит вас Господь!

…До городских ворот они доехали без приключений. Стража подозрительно обступила процессию, но когда вперед выехал герцог и громко назвался, стража отступила, засуетилась, и вот уже перед каретами и сопровождавшей их кавалькадой открывались ворота, спешно поднималась решетка и опускался подъемный мост. Герцог сказал, что скоро вернется, и пусть мост будет опущен. Он выехал впереди сына на дорогу, ведущую за город, и уже там пропустил Карла вперед.

Ночное осеннее небо было чистым. Луна освещала дорогу и леса, поднимавшиеся к холмам Монмартра.

— Через Шампань проезжайте осторожно, — напутствовал Людовик юного принца, — бургундцы там ведут себя по-хозяйски. В драки не вступать — я твой норов знаю! — он произнес это с чувством гордости, которую ему плохо удалось скрыть. — Держитесь крепостей Шенневьер, Понто-Комбо, Турнан-ан-Бри, Розэ, Эстерно, Сезанн и Сен-Дизье! Поезжайте с оглядкой до самого герцогства Барского! Только в Линьи-ан-Барруа вы почувствуете себя в полной безопасности! Я жду тебя к Рождеству! С Богом!

Карл Орлеанский кивнул:

— С Богом, отец!

Людовик наблюдал за процессией, пока она не скрылась из глаз на дороге, ведущей от парижских ворот на восток.

Возвращался герцог Орлеанский и два его телохранителя по Старой Храмовой улице…

В одном из темных переулков, куда не достигал лунный свет, прятался конный отряд человек в десять. Все затаились и были взволнованны.

— А если он вызовет дьявола, Жиль, что тогда? — тихонько спросил здоровяк, один из группы всадников. — Ведь он — колдун!.. Жиль? Забияка! — окликнул он товарища по звучному прозвищу.

Но Жиль Забияка только хмуро засопел — ответа у него не было. Как и не было трех фаланг на пальцах левой руки, которой он почесал обросшую щетиной щеку. Зато нашелся что сказать предводитель вооруженных полуночников:

— Если он вызовет дьявола, Этьен, тогда пиши пропало! — Предводитель зло и многозначительно усмехнулся, точно знал ответы на все вопросы. — Страшен дьявол, когда приходит за тобой. Он черен, как ночь, и дышит пламенем. И справиться с ним ни у кого не хватит силы. И если он коснется тебя, то гореть твой душе в адском огне!

Вооруженные люди зашептались.

— А правду говорят, что мандрагора подчинится любому, кто возьмет ее из земли? — спросил все тот же здоровяк Этьен. — И откуда она берется? Из чего вырастает? — Вопросы у него не кончались. — И как ее найти? Да чтобы не навредила…

Главарь усмехнулся:

— Ты должен знать, что у того, кто подыхает в петле, опорожняется мочевой пузырь. А вместе с мочой выходит и его семя. Чтобы мандрагора была по-настоящему хороша, ты должен выйти в полночь из дома и встать под виселицей, где издох самый беспощадный убийца. — Он вновь усмехнулся. — Такой, как я. Под виселицей, откуда он отправился прямехонько в ад. Семя смешается с землей, получит ее силы. Вот когда оно станет маленьким земляным человеком, который уместится у тебя на ладони. Ты должен вытащить меч и очертить магический круг — обвести и тем предостеречь будущего слугу, чтобы он не убежал. И только потом тем же мечом выкопать его. Но не поранить…

— Страшновато, мессир…

— Ты должен принести его домой, Этьен, — продолжал главарь, — взять нож и придать корню мандрагоры человеческую форму. Затем нарядить его в одежду и только потом прочитать над ним заклинание — чтобы он ожил. Тогда все победы будут твои, золото само поползет в твои карманы, а женщины станут умолять тебя, чтобы ты был с ними! Самые знатные и самые богатые!

— А какого же заклятие?

— А вот это не твоего ума дело! — в который раз усмехнулся главарь.

— И откуда вы все это знаете, мессир? — поинтересовался любознательный Этьен. — Шутка ли — держать уговор с дьяволом!

— Знаю, — холодно отчеканил предводитель отряда. — На всякий яд есть противоядие! Герцог в кольчуге, ему не добраться так быстро до своего амулета. Если мы успеем отсечь ему правую руку, пронзить мечом сердце и разрубить голову — тогда он нам не страшен!

Со Старой Храмовой улицы в темноту переулка, где стоял отряд, пришпоривая лошадь, быстро въехал человек.

— Мы не упустили его, мессир де Ба! — выпалил он. — Герцог сказал страже, что вернется, так оно и есть!