Четыре дня находились они в посольстве. Перед отъездом Элизабет вручили советский дипломатический паспорт, на Стига документы не готовились, его собирались вывезти в багажнике автомобиля.

Операция началась. Посольские машины стали выезжать и въезжать с повышенной частотой. «Хонда», в которой сидел водитель, военный атташе с супругой и Элизабет также выехали в этом потоке машин. Стиг расположился в багажнике. В его распоряжение предоставили подушку и одеяло. Так что ему было вполне комфортно.

Через некоторое время уже за городом Стиг пересел в салон. За пять километров до границы он вновь занял место в багажнике. Пограничный контроль прошли быстро и спокойно. Уже на советской территории автомобиль остановился, военный атташе открыл багажник, и молча вытащил портфель. Стиг похолодел: «Сейчас убьют», — подумал он.

Но полковник с легким поклоном вынул из портфеля бутылку водки, разложил на капоте закуску.

Холодной октябрьской ночью состоялся этот необычный пикник. Все были возбуждены, смеялись. Атташе наполнил бокалы и сказал: «Добро пожаловать в Советский Союз, Стиг!» Берлинг почувствовал, как перехватывает горло и влажнеют глаза.

Так агент военной разведки бежал из тюрьмы и оказался в Москве. Здесь его встретил генерал ГРУ. Их поселили в большой квартире. За ними ухаживала домработница, а холодильник был забит отборными винами, шампанским, деликатесами: вырезкой, икрой, лососем.

Вскоре им сделали советские паспорта. Он — Ивар Стра-утс, рожденный в Риге, она — Элизабет Страутс, из Клайпеды. По легенде ГРУ семья переехала из Прибалтики, из района, где был совершенно утрачен русский язык.

«На семью выдавалось 350 рублей в месяц, — напишет позже Стиг Берлинг, — чего вполне хватало. Такой уровень имели генеральские семьи. Деликатесные продукты всегда были на столе, причем в основном зарубежного производства».

А однажды дверь квартиры открылась и на пороге предстал… Александр Никифоров. Это была встреча! Старые друзья обнялись, Александру Никифоровичу было уже 68 лет, он страдал болезнью Паркинсона, но мужественно скрывал это. Сбылось его собственное предсказание: жизнь сделала фантастический кульбит— Никифоров вновь был рядом со своим агентом.

Вчерашние агенты — люди сложные. Завербованные там, на Западе, многие из них лишь отдаленно представляли жизнь в Советском Союзе. Да и представления были, как правило, далеки от истины. Попадая в страну, которой служили, ради которой работали, они оказывались в другом мире. Неведомом, незнакомом. Родственники, друзья остались там, куда уже нет возврата. Дело, подобающее их образованию, опыту, интеллекту, найти было очень трудно. Многие из них не знали русского языка. Как их вписать в советскую действительность? Особенно если это действительность конца 80-х годов прошлого столетия. Ведь речь идет о горбачевском времени с его пустыми прилавками, обозленными тяготами и невзгодами людьми.

Вот в такую жизнь и предстояло Никифорову «внедрить» своего бывшего агента. Думаю, это было намного сложнее, чем из Ооновского офицера сделать агента советской военной разведки.

Не забудем, что к тому времени Никифорову уже под семьдесят и он действительно серьезно болен. Откажись, сошлись на возраст, стояние здоровья (а это вполне соответствовало действительности) — его бы поняли, поручили бы Берлинга молодым коллегам. Но он не отказался. «Это ведь мой агент», — признается однажды Александр Никифорович в разговоре со мной.

Поняла, поддержала мужа и Татьяна Ивановна.

А проблем было не мало. Кроме сугубо бытовых (а они в ту пору решались крайне сложно) — хорошего питания, благоустроенного жилья, подбора одежды для самого Стига и особенно для Элизабет, возникал естественный вопрос, где их поселить на постоянное место жительства, чем занять. Ведь они не говорят по-русски. Поэтому после первых их встреч Алекс сказал Стигу: «Теперь займемся вашим будущим». А пока, откровенно говоря, занять Стига и Элизабет было нечем. Алекс иногда давал Берлингу для перевода какие-то справки об австрийской пенсионной системе, инструкции по шведским лекарствам. В конце концов, Берлингу это надоело, и он сказал Никифорову: «Должно найтись более серьезное занятие в соответствии с моими знаниями». Никифоров это понимал, но поделать ничего не мог.

Они встречались семьями, ходили вместе в цирк.

В своих воспоминаниях Берлинг напишет, что интересной поездкой стало для них посещение Загорска. Но чего стоила эта «интересная поездка» для Никифорова.

После осмотра прекрасных церквей Загорска Стиг и Элизабет, естественно, захотели перекусить. Понятно, в Швеции, это обычное дело. Но у нас в горбачевские времена большая проблема.

«Пришли мы в закусочную, — рассказывал мне о той поездке Никифоров, — а там пустые полки, водка в разлив, вобла с загнутыми хвостами. Ею хоть гвозди забивай. Да еще яйца вкрутую. Вот такая наша жизнь.

Пошел я искать что-нибудь, встретил священника, объяснил, мол, нельзя ли купить покушать, со мной иностранцы. Сжалился батюшка, отвел в трапезную. Там удалось купить несколько пирожков».

Что и говорить, к такой жизни Берлинг и Элизабет привыкали трудно.

Однако надо было заниматься будущим агентов. Сначала решили показать им Прибалтику. Никифоров сопровождал их в поездках по Эстонии, Латвии, Литве. Позже, летом, еще один визит в Латвию, в Ригу, отрабатывали легенду четы Стра-утсов. Когда-то настоящий Ивар Страутс жил в Латвии, но исчез по время войны. Теперь Стиг вместе с сотрудником ГРУ искал свои «корни»: они были у дома, где жил Ивар, делали снимки, изготовляли фото семьи, свадебных торжеств, школы, где он учился. Стиг заучивал даты, имена, адреса. Алекс проверял Стига, заставлял работать, пока тот не усваивал мельчайшие подробности легенды.

Потом они уезжают в Литву, в Клайпеду. Теперь «оживляют» легенду Элизабет.

Однажды после возвращения в Москву их спросили: «Где бы они хотели жить?» Стиг ответил, что в Венгрии или в ГДР.

В сентябре 1988 года Стиг и Элизабет в сопровождении Никифорова и его жены Татьяны выезжают в Венгрию. Они поселились в Будапеште. Поначалу все шло неплохо, но потом отношения с соседями испортились. Прямо напротив балкона их квартиры появилась надпись: «Страутс, еврейская свинья. Русские евреи, убирайтесь домой».

Иногда в Будапешт к ним приезжал Алекс.

Тем временем обстановка в Венгрии осложнялась, и ГРУ начинало беспокоиться за безопасность Стига и Элизабет. 9 ноября на советском военном самолете они вылетели в Москву. Их новая квартира располагалась на улице В. Ульбрихта. Вскоре получили новые паспорта. Теперь они были Артуром и Эммой Шнайдер, немцами Поволжья.

Опять встречались с Алексом и Татьяной. У Стига и Элизабет была новая служанка и деликатесы со склада ГРУ. Но денег уже не хватало. Вскоре Берлингу поднимают зарплату до 500 рублей в месяц.

Наступает 1990 год. Принято решение о выезде Стига и Элизабет за границу. Куда? Им предлагают три страны: ЮАР, Египет, Ливан. Берлинг останавливается на Ливане. Начинается подготовка к отъезду. Вновь идет работа по легенде. Теперь Стиг — выходец с Британских островов, воевал в Родезии, был ранен. С Элизабет они познакомились в госпитале, где она работала санитаркой.