Медленно-медленно, осторожно натуралисты начали спускаться в пещеру, и вдруг на них уставились два глаза, расставленых до ужаса широко друг от друга. Неужели это глоконда?

–Ух ты!– выдохнул Коби.– Ну и глазищи! Да эта малышка с полсотни футов в длину будет, никак не меньше!

–Больше любой другой африканской змеи,– заметил профессор Локсли.– Наверняка это глоконда. Подумать только, мы с вами – люди двадцатого века – вот-вот увидим рептилию, жившую еще тогда, когда о человеке и слыхом не слыхали. Потрясающе!

–Но как нам выманить это чудище из пещеры в стальную клетку?– спросил Райлз.

–А я вот чего придумал,– сказал Фиппс.– Давайте-ка поищем, нет ли из пещеры других выходов. Если есть, завалим их камнями и сучьями. Вот прямо сейчас разделимся и поищем. А когда вернемся, я изложу вам свой план.

Шестеро натуралистов разошлись в разные стороны и через полчаса снова собрались у входа в пещеру.

–Ну что, есть еще места, через которые эта гадина могла бы улизнуть?– спросил Фиппс.

Таких мест натуралисты не обнаружили.

–Ну и хорошо. Раз так, вот что мы сделаем,– объявил Фиппс.– Разведем костер и покидаем горящие поленья в пещеру – пусть подышит дымом. А клетку поставим прямо перед выходом из пещеры, чтобы ей некуда было деться.

Вскоре клетка стояла прямо перед зияющим отверстием, рядом полыхал костер, и втемноту полетело несколько горящих поленьев. Прошло несколько минут, а потом раздалось громкое шипение, и что-то ярко-желтое выметнулось из пещеры и влетело в клетку. Дверца захлопнулась, и шестеро естествоиспытателей впервые увидели глоконду.

Это была огромная рептилия: шестьдесят футов в длину, четыре в ширину, со сморщенной желтой кожей. Из черепа торчали два угрожающего вида рога, а впасти мелькал раздвоенный язык. Из передней части тела росли короткие ножки с копытцами как у оленя. А уоснования головы виднелся кожистый мешок. Это было то самое загадочное существо, за которым охотились натуралисты,– смертоносная глоконда!

Со счастливыми улыбками взвалили натуралисты клетку на плечи и двинулись в обратный путь к побережью. Знали бы они, что ждет их впереди…

Термометр показывал сто пять градусов по Фаренгейту в тени, но шестерым ученым, тащившим на плечах клетку с шестидесятифутовой змеей, приходилось еще хуже. Вот уже два дня они шли в южном – если верить компасу – направлении. Наконец, когда ноги отказались идти дальше, они опустили на землю клетку, бросили остальное снаряжение и провалились в беспокойный сон.

На рассвете их разбудили крики попугаев в деревьях. Путешественники поднялись и кужасу своему увидели, что все их съестные припасы исчезли!

–Должно быть, это обезьяны,– предположил Соренсон, высокий биолог.

–Нет, не они,– возразил Док, указывая на клетку с глокондой.– Гляньте-ка на нашу рогатую подружку!

Шесть пар глаз обратились на клетку, в которой лежала змея, обьевшаяся до такой степени, что едва не лопалась. Путешественники оставили провиант слишком близко к клетке, и голодная змея сожрала все!

–И что мы теперь будем есть?– всхлипнул Райлз.

–На одних ягодах и фруктах мы долго не протянем,– подтвердил Фиппс.– Тем более, что их в этой части джунглей немного.

–Придется затянуть пояса,– глубокомысленно заявил старый профессор Локсли.– Что ж, господа, посидим на голодной диете.

Он подошел к клетке и взялся за деревянную перекладину, держа в другой руке ружье.

–Ну что, идем?

Остальные последовали его примеру, и спустя несколько минут караван натуралистов двинулся дальше – уже без провианта.

Восемь дней без еды не прибавляют сил человеку, особенно если при этом приходится тащить на себе тяжелый груз.

Именно с этим пришлось столкнуться профессору Локсли, Доку, Фиппсу, Соренсону, Коби иРайлзу. Вот уже которую неделю они продирались сквозь дикие джунгли – из них последние восемь дней впроголодь.

–Если бы не эта мерзкая змеюка, мы бы сейчас были сыты,– все хныкал Соренсон.

–Что уж тут поделаешь,– утешал его профессор Локсли.– Мы хотели найти эту змею, теперь мы ее получили. Стоит ли жаловаться на судьбу?

Дальше и дальше продирался изголодавшийся отряд сквозь переплетения лиан и густую листву. И наконец, на десятый день, когда одежда их превратилась в лохмотья, а животы только что не визжали от голода, Док увидел воду.

–Должно быть, это мираж,– выдохнул Фиппс.– Если верить картам, воды здесь быть не может, кроме той, что является морем, а кнему мы так быстро добраться не могли.

–Что ж,– слабеющим голосом произнес Коби,– пошли в другую сторону.

И они совсем, было, собрались разворачиваться, когда услышали долгий гудок. Бросив клетку, наши натуралисты продрались сквозь последние заросли кустов и увидели то, на что уже почти не надеялись: пароход!

–Должно быть, мы сбились со счета дней,– вскричал Райлз.– Мы вышли к морю!

Спустя полчаса и клетка, и путники оказались на борту парохода, державшего курс на Соединенные Штаты. Люди с комфортом разместились в каютах на верхних палубах, но глубоко в трюме, в крепкой стальной клетке, свернулась самая ценная за последние два столетия находка из мира рептилий:

ГЛОКОНДА!

Джонни Бренмэш остановил мотоцикл у входа в бар и махнул своей шайке, чтобы они следовали его примеру. Он отряхнул джинсы, снял очки-консервы и шагнул через порог.

–А ну, папаша, как насчет кружечки?– спросил он. Потом он потягивал свое пиво, пока остальные байкеры тыкали пальцами в кнопки музыкального автомата, резались в карты или просто бухали.

Джонни окинул бар взглядом: тот ничем не отличался от любого другого. Официантка смерила его оценивающим взглядом. Он отвернулся. Она тоже не отличалась от любой другой обслуги. Все было как всегда. Да и счего бы сегодняшнему дню отличаться от других?

–Бармен, еще кружку!

И тут он увидел ее. С первого взгляда он понял, что она потрясающая. Возможно, потому, что у нее было три глаза. Да нет, не в этом дело, но Джонни она зацепила.

Она вошла в бар в кожаной куртке с надписью «МОЛЛ» иэмблемой байкерского клуба «Объединенные мотоциклисты Америки». Сказать, что это произвело на Джонни впечатление, значило бы не сказать ничего. Ее джинсы были заляпаны машинным маслом, волосы спутались под шлемом.