что Ховрин еще не принят ВЦИКом и будет ли принят — неизвестно. Это возмутило председателя Центробалта и он снова собрал представителей частей и кораблей Главной базы. Сообщил о разговоре с Маркиным. Все негодовали, потребовали послать в Петроград еще одну делегацию и заявить ВЦИК, что моряки будут признавать только власть, выдвинутую «из состава Всероссийского съезда Советов…». Избрали делегатов, старшим назначили Дыбенко.

Ночью на эсминце «Гремящий» делегация отправилась в столицу.

…Прождав весь день, 5 июля поздно вечером Ховрин с матросами, наконец, попал на заседание ВЦИК, которое вел меньшевик Н. С. Чхеидзе. С погромной речью выступал «специалист» по флотским делам меньшевик В. С. Войтинский. Он утверждал, будто Центробалт и его председатель Дыбенко ввели в заблуждение матросов, и натравливают их на Временное правительство. После него на трибуну поднялся Ховрин. Он зачитал резолюции и передал их Чхеидзе. В зале поднялся невероятный Твалт, депутаты кричали, свистели, топали ногами. Чхеидзе объявил перерыв, пообещав обсудить резолюции балтийцев завтра. Это была заведомая ложь, ибо уже состоялся сговор эсеро-меньшевистского ВЦИК и Временного правительства о наступлении на большевиков.

Вот что пишет об этом сговоре А. Ф. Керенский: «Мое требование ареста Ленина, Зиновьева, Коллонтай и т. д. встретило сначала некоторые колебания со стороны. ЦИК, представители коего по этому поводу явились во Временное правительство. В 1-м часу ночи все колебания прекратились, и даже делегаты Совета сняли с очереди свои возражения. Но в это время члены штаба округа уже приступили к выполнению арестов…»

При выходе из Таврического дворца юнкера арестовали весь состав первой делегации балтийцев. Ховрин и его товарищи ночь на 6 июля провели в «Крестах»…

А эскадренный миноносец «Гремящий», на борту которого находился Дыбенко со второй делегацией, всю эту ночь раскачивался на волнах Балтики и в 6 часов утра ошвартовался на Неве у Английской набережной. Сюда же почти одновременно подошел и миноносец «Молодецкий» под флагом комфлота Вердеревского. Набережная и прилегающие к ней улицы были оцеплены войсками и юнкерами.

— Вас встречают? — спросил председатель Центробалта Вердеревского. Адмирал пожал плечами…

Дальнейшее шло по тщательно разработанному плану. Вердеревского оттеснили, а делегацию окружили юнкера, посадили в автомобили и повезли на допрос, а потом в «Кресты»…

«Председатель ЦК Балтийского флота был арестован непосредственно чинами моего военно-морского кабинета», — признается А. Ф. Керенский в своих воспоминаниях.

По его же приказанию Дыбенко был посажен в одиночную камеру, сырую, грязную. Свет еле-еле проникал через маленькое квадратное оконце под самым потолком…

Все тело ныло от боли, особенно правое плечо, по которому юнкер крепко ударил прикладом… Карцерный режим, плохая пища, побои сказались на здоровье. На шестой день Дыбенко перевели в лазарет, переполненный уголовниками. Скоро из лазарета выписали. Перевели в другую камеру.

Страх перед массами заставил Временное правительство освободить большинство членов Центробалта. Отпустили моряков-гельсингфорцев и участвовавших в июльской демонстрации кронштадтцев, правда, винтовки им не возвратили. А Дыбенко держали, хотя следствие было закончено. Его обвиняли в государственной измене, разглашении военных тайн, шпионаже, организации мятежей.

— Идут на подлоги, подтасовку фактов, на любую подлость — на все, лишь бы подвести под смертную казнь, — негодовал Павел…

Кончился июль, а суда не было. Не состоялся он и в августе…

Как-то через открывшееся окошечко в двери камеры Дыбенко увидел матросские бескозырки. Это Вася Марусев привел делегацию с «Петропавловска» и «Республики». Ребята принесли продукты и пачку резолюций с требованием «немедленно освободить моряков из тюрьмы».

— Как же вас пропустили? — спросил изумленный Павел.

Марусев показал мандат и рассказал, что в Петрограде образован Центральный исполнительный комитет военного флота — Центрофлот при ВЦИК из моряков — делегатов I съезда Советов и он, Марусев, входит в него. Поведал Вася и о том, что большинство в Центрофлоте — меньшевики и эсеры и, конечно, поддерживают Временное правительство. С соглашательским болотом ведут борьбу большевики — Иван Сладков, Николай Пожаров, Николай Маркин, Владимир Полухин, он, Марусев, и другие.

Потом навестил Маркин, теперь он работал во ВЦИКе.

— Скоро тебя освободят под залог, — сказал он. — На этом настаивают большевики — члены Центрофлота и Гельсингфорсское матросское депутатское собрание[5]. Хорошую они характеристику тебе дали. На, читай. — Маркин передал лист с напечатанным на машинке текстом. — Читай вслух, и я с удовольствием послушаю.

«Он действительно был во время революции председателем ЦКБФ вплоть до его ареста в Петрограде… Выражаем ему сочувствие, как невинно пострадавшему за общее дело революции. Мы уверяем граждан России, что тов. Дыбенко страдает за наше дело русской демократии, и считаем своим прямым долгом заявить, что мы всей душой поддержим его как материально, а также политически…»

Освободили Дыбенко 5 сентября, запретив выезжать в Гельсингфорс. А он в Петрограде задерживаться не хотел. Ждал с нетерпением, когда подвернется «оказия» на Главную базу. Друзья каждый день ходили в разведку на набережную Невы. Повезло Васе Марусеву. Прибежал сияющий.

— Прибыл «Гремящий». С самим командующим пойдешь на Главную базу.

Дыбенко уже знал, что контр-адмирал Развозов сменил Вердеревского, ставшего по милости Керенского морским министром во Временном правительстве.

— Отлично, Вася. В море и познакомимся.

Провожали Марусев и Маркин. У Английской набережной к ним подошли два матроса с «Гремящего».

— Доставим с ветерком. — Сообщили: —Наш судовой комитет всю ответственность берет на себя, об этом заявлено и командиру. — Провели в матросский кубрик. В оживленной беседе быстро пролетело время. Только близ Гельсингфорса Павел поднялся на палубу. Обдало морской прохладой и окропило мелкой соленой пылью. «Крещенье после тюрьмы».

Верны революции

Моряки встретили Павла с радостью и надеждой. «Теперь Дыбенко наведет порядок в Центробалте».

Пока Дыбенко и его соратники-большевики были запрятаны в тюрьму, Керенский распустил неугодный ему состав Центробалта и поспешил организовать выборы нового. Не устроил его и этот. Опять распустил. Только на третий раз добился своего: в Центробалте теперь преобладали соглашатели.

«Надо готовить второй съезд моряков Балтфлота, чтобы дать бой меньшевикам и эсерам», — размышлял Дыбенко. И словно в воду глядел. 15 сентября делегатское собрание морских частей Кронштадта предложило срочно собрать флотский съезд и переизбрать Центробалт. Кронштадтцев поддержали делегатские собрания матросов Гельсингфорса и Або-Аланда. Было решено открыть съезд 25 сентября. Образовали подготовительную комиссию. Включили в нее и Дыбенко.

Еще до съезда произошел конфликт между Центрофлотом и Временным правительством. Повод был пустяковый. Центрофлот занял в Адмиралтействе пустовавшую комнату в Главном морском штабе. Пожаловались Керенскому, а тот взбесился: распустил выборную организацию моряков.

В защиту своей организации, хотя и не устраивавшей их по своему составу (соглашательская), выступили балтийцы. Действия Керенского моряки расценили как новое наступление контрреволюции на демократические права и организации флота.

И вот