– Это правда. Но ведь и для тебя, и для меня было лучше, чтобы окружающие не думали, будто между нами что-то есть.

Сам же он прекрасно понимал, что отношения между ним и Джессикой невозможны. Даже простая дружба создала бы много шума и проблем. Она была отличной ученицей и плюс к тому дочерью окружного судьи. А он – сын сезонного рабочего, да и учился из рук вон плохо. К тому же Джессика даже представить себе не могла, сколько «заслуг», зафиксированных в полицейских отчетах, было на его счету.

И он тщательно избегал встреч с ней, так что в конечном счете Джессика оставила записку, воткнув ее в его шкафчик. Несколько слов благодарности за спасение, написанных ровным почерком на красивом листе бумаги.

– В общем, я решила, что ты просто не хочешь меня видеть.

– Все так.

Ее пристальный взгляд, коим она одарила его, напоминал синие стрелы, пронзающие насквозь. От них не спрятаться.

А Джессика недовольно спросила:

– Тогда зачем ты сейчас передумал и все-таки встретился со мной?

Алекс, чувствуя себя уложенным на лопатки, загнанным в угол, обезоруженным, только и смог, что пожать плечами и вяло пробормотать:

– Не знаю.

Он не знает… хмм… Как не знал в свое время и то, что она каждый день высматривает его в толпе учеников, следит за его мимикой, походкой, жестами. Наблюдает за ним, как из засады.

Но и Джессика не знала, что Алекс тоже следил за ней.

После того, как она оставила записку в его шкафу, он написал ей и тоже засунул письмо в шкафчик. Они начали переписываться, обмениваясь наблюдениями о том, что им интересно. И время это показалось обоим самым счастливым.

А к моменту проведения школьного бала и он, и она хотели только одного – повеселиться на балу вместе.

Что было невозможно.

Алекс знал, что не имеет права пригласить Джессику, но как ему этого хотелось! И потому, получив от нее сообщение о том, что, если он не возражает, они могли бы пойти на бал вместе, он… просто не ответил.

– Я знаю, ты считал меня избалованной девчонкой, – сказала Джессика, – но мне очень нравилось получать записки от тебя. Я иногда воображала себя на месте Сандры. – Джессика на секунду замолчала, выдержав паузу, чтобы перевести дух и немного успокоиться. – Знаешь, я даже однажды видела, как вы целовались.

Алекс знал. И очень ярко и отчетливо помнил тот момент. Он избегал Джессику, перестал отвечать на ее записки, но она упрямо не желала понимать, что это значит. И по-прежнему искала встречи с ним. Это превратилось в некую манию преследования. Алексу казалось, что стоит ему резко обернуться – и он увидит за своей спиной Джессику, поджидающую, когда он останется один. У него уже начинало кончаться терпение. Ей еще ни разу не удалось застать его в одиночестве, но он был уверен, что рано или поздно такое случится.

И еще Алекс не сомневался – если это произойдет, он не сможет сдержаться и совершит какую-нибудь глупость, например, поцелует ее.

Так что нужно было сделать что-то, что отпугнуло бы ее от него раз и навсегда. И он поцеловал Сандру в тот момент, когда заметил неподалеку Джессику.

– Я никогда не видела, чтобы кто-то так целовался, – сказала Джессика со смешком, – по крайней мере в реальной жизни, не в кино. А это походило именно на сцену из кино… Поцелуй, в котором было бы столько страсти и любви. Я все время думаю о том, что меня так никто не целовал. – Она покраснела.

– Джесс…

Она обхватила себя руками и уставилась на свои туфли.

– Да, за всю мою жизнь меня никогда не целовали с такой умопомрачительной страстью.

Нескрываемая тоска в ее голосе словно разбудила Алекса. Он приблизился к ней, положил руку ей на плечи и слегка притянул к себе.

– Джесс… – снова произнес он.

На этот раз она оторвала взгляд от туфель и посмотрела на него. В ее глазах не было ничего, что он ожидал увидеть. Никаких эмоций. Холодное спокойствие.

В следующее мгновение Джессика отошла от него. Поправив сумочку, висящую на плече, она сделала шаг в сторону машины с явным намерением поскорее уехать.

– И не надо меня жалеть, Алекс.

– Я и не жалею, возразил он. – Но если ты считаешь, что не испытывала подобной страсти, так как не производишь на мужчин должного впечатления, то сильно ошибаешься, потому что ты – умопомрачительная!

Зло прищурившись и неотрывно глядя на него, Джессика упрямо повторила:

– Я не нуждаюсь в твоей жалости, Алекс. И прекрасно знаю себе цену. Я вспомнила былое только для того, чтобы ты не думал, будто вчера я собиралась обидеть, или унизить тебя, или что там еще… да, пофлиртовать с тобой. Нет, нет и еще раз нет!

Сказав это, Джессика уверенно зашагала к машине. Но Алекс снова остановил ее:

– Тогда для чего? Что это было?

– Журнал. «Найдите объект вашей страсти». Может быть, дело в этом. В поисках страсти.

Девушка отвернулась и пошла дальше. И на этот раз Алекс не пытался ее удержать. В противном случае он не смог бы уже остановиться и выложил бы ей всю правду – он действительно испытывал страсть. К ней. И в юности. И сейчас.

Именно она вдохновила его тогда на тот поцелуй. Алекс как бы посвящал его ей. Вместо Сандры он представлял ее, Джессику, в своих объятиях.

И тогда, и сейчас он хотел целовать ее, только ее, но ни тогда, ни сейчас такое было невозможно. Это Алекс прекрасно понимал.

– Это необходимо сделать, – настаивала Патрисия неделю спустя. – Ты должна найти другого мужчину. Другой объект страсти.

– Никто мне не нужен! – пыталась возражать Джессика.

Патрисия встала посреди комнаты, подбоченившись:

– Ты хочешь осуществить все, что перечислено в списке, не так ли? – строго спросила она.

– Да, но…

– Никаких «да, но…». Если собираешься дойти до последнего пункта, «но» не должно существовать, ясно? Поэтому мы отправляемся в клуб за другим парнем.

– В клуб? – Джессика подозрительно прищурила глаза. – Ты же предлагала просто встретиться и поболтать.

– Мы и будем болтать. Только в клубе.

– Ты серьезно?

– Вполне серьезно. Сегодня мы выходим на охоту. – Патрисия подняла вверх указательный палец и изрекла: – Если ты не найдешь подходящего мужчину, можешь забыть про десять правил. – Она понизила голос. – Или ты решила сдаться? Остаться слабачкой, нюней и никогда не испытать, что значит быть дерзкой?

Джессика горячо запротестовала:

– Нет, конечно же, нет!

Патрисия покровительственно оглядела подругу с ног до головы, прежде чем произнести: