– Он за мороженым пошёл. – Лгать не было смысла, тем более что парень уже направлялся к столику. Погодите-ка, а почему ей вообще пришло в голову соврать?

– Мороженое… – Облизнув верхнюю губу, Юля без разрешения устроилась напротив Алины. Вика же заняла место между ними.

Пашка ещё издали заметил незваных гостей. Да что за день встреч сегодня такой! К сожалению, Юля и Вика никуда не исчезли, хоть парень это и искренне пожелал. И всё же пришлось идти к ним – не бросать же лучшую подругу наедине с юными гарпиями. Что бы там Алинка себе ни думала, тормозом он не был. И о Катиных чувствах он, конечно же, знал. Другое дело, что он не считал таким уж необходимым сюсюкать с ней из-за этого. Так только хуже получится.

– Паша! – Брюнетка выпрямила спину, и пышная грудь стала ещё заметнее.

– Привет, девчонки! – Парень поставил перед Алиной пластмассовую креманку с пломбиром и такую же для себя.

– Привет! – улыбнулась ему Юля. Только ему. Вика же равнодушно кивнула и уткнулась в свой телефон – на ближайшие минут пятнадцать общество её потеряло.

– Вы тоже за тетрадками? – Паша запустил пластиковую ложечку в уже начавшее таять лакомство, зачерпнул немного и отправил к себе в рот.

– Тетрадками? – удивилась брюнетка. Да так, словно вообще слышала это слово впервые в своей жизни.

– Это чтобы потом в толпе локтями не работать, – пояснила Алина. В отличие от друга мороженое ей не лезло. Только не под взглядом красивых, но таких колючих глаз.

– Не хочешь? – спросил Паша, кивнув на нетронутый пломбир.

Алина помотала головой и подвинула парню свою порцию. Тот в два счёта опустошил обе креманки, поднялся и, растянув губы в улыбке, сказал:

– Всё, девчонки! Мы побежали! Пока!

Алина без слов помахала Вике и Юле и умчалась вслед за другом.

– Что это только что было? – Брюнетка повернулась к подруге, но та была глубоко в виртуальном мире. – Вика!

– А? – Розоволосая девушка подняла голову, глаза её не сразу сфокусировались на Юле. – Чего?

– Дело есть.

Вика нахмурилась, но отказываться не стала, хоть и очень хотелось. Что поделаешь, раз у Юли на неё нехилый компромат.

Всю нужную канцелярию Алина и Паша купили за каких-то полчаса и с радостью покинули торговый центр. От озера на площади осталось всего несколько луж, поэтому друзья без проблем добрались до метро, а уже оттуда и домой. Вечером состоялись обычные посиделки в сквере. Всё было как всегда: Тоха приставал к любой юбке, а Юлька привычно пыталась виснуть на Паше. Вот только Катя в этот вечер так и не появилась, но Алина её вполне понимала.

А рано утром, пока весь дом ещё спал, дворничиха тётя Люба обнаружила на асфальте под окнами свеженькую надпись:

«Алина – шлюха!»

– Узнаю кто – набью морду!

Пашка шагал из угла в угол Алининой комнаты, сама же девушка сидела на стуле около своего письменного стола и спокойно наблюдала за другом. Останавливать его не было смысла – пока сам не остынет, ничего не поможет. Рано утром – а для Пашки рано всё, что не достигло десяти, – Алевтина Анатольевна растолкала возмущающегося и отбивающегося сына и отправила его в квартиру Семёновых. Он настолько торопился, что пришёл в разных носках, белой футболке с кофейным пятном на животе и домашних пляжных шортах. Его наряд очень отличался от того, что было надето на подруге. В нежно-голубом платье с короткими рукавами и длиной до колен она была чудо как хороша

– На куски разорву! Зубы по одному повыдираю!

В комнату заглянула Вера Георгиевна:

– Всё ещё бегает? – спросила она у дочери, хотя и сама прекрасно видела ответ.

– Ага, – кивнула Алина.

– Есть хоть будет?

Девушка глянула на парня и отрицательно покачала головой.

– А ты? – продолжала допытываться мама.

– Нет, спасибо! Я не голодна.

Вера Георгиевна вздохнула и пошла собираться на работу. Вообще-то, у неё был законный выходной, однако коллега Аллочка попросила подменить. Куда эту вертихвостку опять понесло, понятно не было, но лишние деньги девочкам Семёновым уж точно не помешают.

– Паш… – ещё через десять минут Алина попробовала позвать друга.

– Чего? – Тот остановился на полпути к ней и посмотрел на неё так, словно только что заметил.

– Ты закончил?

– Что закончил?

– Протаптывать дырки в моём персидском ковре.

Парень глянул вниз:

– У тебя нет ковра.

– О! Так ты всё-таки заметил! – усмехнулась девушка и поднялась на ноги. – Пойдём, я тебя хоть накормлю.

– Это дело! – кивнул Пашка и первым направился на кухню. – А тёть Вера где? – спросил он обернувшись.

– На работу ушла.

В отличие от взрывного Павла Романовского, Семёновы не так остро восприняли новость об огромной надписи под окнами. Ни Вера Георгиевна, ни Алина не придали бы этому вообще никакого значения, если бы не встревоженная дворничиха тётя Люба, а заодно и почти все соседи разом. Ни одному человеку даже в голову не пришло, что написанное – правда. Вместо этого все обеспокоились тем, как это воспримет сама героиня скандала местного масштаба. О том, что это была какая-то другая Алина, никто и не подумал – на весь двор такое имя принадлежало только ей.

– Пасть порву! – ворчал Пашка, уплетая яичницу с сосисками. – Моргала выколю!

– Опять старые фильмы смотрел? – Алина поставила перед другом чашку с горячим чаем и сама уселась за стол.

– Не-а! Просто вспомнил.

– А теперь забудь. – Девушка взяла в руки стакан с водой, но пить не стала. Тихонько вздохнув, она посмотрела в то самое окно, откуда был самый лучший обзор на злую надпись. – Делать кому-то нечего, вот и пишут всякую гадость.

– Руки надо оторвать! – пробурчал Пашка и взял из хрустальной вазочки печенье с абрикосовым джемом.

– Не надо никому ничего отрывать! – отмахнулась Алина и сделала глоток. – Паш, мне правда наплевать, что там написано. Я знаю, что это неправда, мама знает, что это неправда… Да весь двор знает, что это неправда! Да я даже не целовалась ни разу!

Девушка тут же пожалела о последних словах.

– Да ладно! – У Паши от удивления выпал кусочек печенья изо рта.

– Да! – Алина задрала подбородок. – А что в этом такого?

– Ничего… – пробормотал парень и слизал абрикосовый джем с пальцев. – Просто необычно как-то… Слышь, Алинка, а почему?

Опустив глаза. Девушка уставилась на свои пальцы, обнимающие холодное стекло прозрачного голубого стакана.

– Я… Я ещё ни разу не влюблялась, – пробормотала она.