— Хорошо, но тогда я буду вынуждена вызвать вас в отделение милиции. Туда вы сможете прийти с адвокатом, с прокурором, с мамой, с папой, с кем угодно… Хотя для вас же лучше было бы поговорить со мной здесь и сейчас, на вашей территории.

— Ну, хорошо, — наконец сдался Бакаев. — Что вы хотите?

— Я хочу знать, в каких отношениях вы находились с покойной Евгенией Приходько? — терпеливо повторила я свой вопрос.

— Я… — Бакаев замялся. Потом сел на стул, скрестил руки и опустил голову. — Мы встречались какое-то время. Совсем недолго, — торопливо добавил он, — где-то с месяц…

— И что потом?

— Потом ничего. Мы расстались. Я вообще не понимаю, какие ко мне могут быть подозрения?

— Вас подозревают в причастности к убийству Приходько, я же вам уже сказала. Разве вы не слышали, что ее убили?

— Слышал, — глухим голосом проговорил Бакаев, но сразу же понял, что совершил ошибку. Он поднял на меня испуганные глаза и замолчал.

— А откуда вам стало известно о смерти Приходько? Может, вы сами заказали ее?

— Да никого я не заказывал! — вскипел Бакаев. — Я вообще случайно узнал о ее смерти — кто-то из пацанов обмолвился. Все же знали, что я с ней встречался. Там вообще такая история была… — махнул рукой Бакаев.

— Нам известна эта история, именно поэтому вы первый на подозрении. Есть свидетели, которые могут подтвердить, что вы после разрыва с Приходько прилюдно угрожали ей, требовали уехать из города.

— Да ничего я не угрожал! Просто поругались, и я сгоряча ляпнул лишнего. А то у вас никогда такого не было; когда разозлишься на кого-нибудь — такого наговоришь… И про убийство, и про все остальное.

— Нет, у меня такого не бывает. Я не бросаю слов на ветер. Уж если я пообещаю кого-то убить, то убью. А сгоряча подобных вещей не говорю.

— Да не убивал я ее! И зря вы меня подозреваете, — Бакаев даже засмеялся, — глупости какие!

— Ну, это суд будет решать, — строго сказала я ему, — что глупости, а что нет.

Бакаев при упоминании о суде сразу же напрягся и умолк. Он сидел все в той же позе, свесив голову.

— Я не убивал, — усталым голосом произнес он. — У меня есть алиби.

— Алиби? Как интересно? А откуда вы знаете, на какое время у вас должно быть алиби? Может быть, вы знаете точное время убийства?

— Ничего я не знаю. Просто в последние дни я все время находился на людях. С утра до вечера. Я почти ни на минуту не оставался один. Поэтому практически на любое время суток у меня алиби, которое могут подтвердить несколько человек.

— Ну, для того чтобы убить человека, вовсе необязательно уходить куда-то на какое-то время. Дело в том, что Приходько убил киллер, а чтобы нанять киллера, много времени не надо. Тем более подозрительно то, что у вас есть алиби. Как будто вы знали, что вас будут в чем-то подозревать.

— Нет, ну что такое! — возмущенно всплеснул руками Бакаев. — Нет алиби — плохо. Есть алиби — еще хуже. Вас, милицию, не поймешь! Так как надо, чтобы нормально было, — иметь алиби или не иметь?

— Надо не быть причастным к подобным делам, — сурово ответила я. — А вы первый подозреваемый.

— Да почему это я первый подозреваемый?! — снова принялся возмущаться Бакаев. — Что, эта шалава больше никогда ни с кем не встречалась? Только со мной? И что, теперь всех собак решили на меня повесить?

— Нет, наверное, она встречалась не только с вами. Но только вы при всех угрожали ей смертью в случае, если она не покинет Тарасов. Было такое?

— Не было, — буркнул он.

— Было, и тому есть свидетели, вы же это знаете. Зачем все время отпираетесь?

— Какие свидетели? Ее подружки-гомики? Это свидетели?

— Да, и не только. А что вы имеете против, как вы выразились, гомиков? — я пристально посмотрела на Бакаева. Он отвел взгляд.

— Я вообще больше не буду ничего говорить. Думал, поговорю здесь с вами, и с меня снимут подозрения. А теперь, раз для вас мое алиби не годится, вызывайте в ментовку, допрашивайте. Только я приду с адвокатом.

— Да хоть с десятком адвокатов! — проговорила я и поднялась со стула. — Ну, что ж, будем считать, что мы договорились. Ждите повестку, — угрожающе сказала я и направилась к двери.

Бакаев ничего не ответил, остался в кухне. Когда я шла по коридору, я заметила на столике в прихожей хозяйскую барсетку. И не смогла удержаться от соблазна поставить на нее малюсенький «жучок», который я всегда таскаю в сумке на всякий непредвиденный случай, вроде сегодняшнего. Прикрепляя «жучок», я сделала вид, что споткнулась, чтобы оправдать свою задержку в прихожей.

Выйдя из дома, я пошла по двору к воротам. Разговор не очень удовлетворил меня. Сама не знаю, чего именно я ждала от беседы с Бакаевым, но то, что я услышала, было не то.

С одной стороны, конечно, Бакаев показал, что ему было известно, что Приходько убили. Но это мало о чем говорило. Мало ли откуда он мог узнать об этом. Тем более, как говорил Саша, об этом говорил весь город. Не знаю… Но что-то было не так с этим Бакаевым, а что именно, я никак не могла понять, и это обстоятельство выводило меня из себя.

Я отправилась домой. Хотелось есть и спать. Погода стояла хорошая, теплая, но и она не радовала меня. Скоро бабье лето закончится, наступят холода, а там и зима не за горами…

С самого утра я проснулась в неважном настроении. Ночью мне снились какие-то непонятные люди, то ли мужчины, то ли женщины. Я проснулась и сразу же отправилась в душ смыть с себя ощущения ночного видения. После душа я позавтракала и поехала в салон к Кудряшову. Мне хотелось поговорить с кем-нибудь об этом Бакаеве. Не понравился он мне, и все тут. Может, это, конечно, мои личные эмоции, которые ровным счетом ничего не значат, но все же надо было либо подтвердить их, либо опровергнуть.

Я приехала в салон, прошла сразу к Саше в зал, но он был занят. В кресле сидела толстая размалеванная тетка, и Саша колдовал над ее прической, хотя, на мой взгляд, какую бы форму ни придать ее волосам, ей все равно ничем нельзя было помочь.

Кудряшов кивнул мне и попросил подождать немного. Когда он намазал волосы тетки какой-то массой непонятного зеленовато-бурого оттенка и замотал голову полотенцем, подошел ко мне.

— Доброе утро, Танечка, — в прежней жеманной манере поприветствовал он меня.

— Не такое уж и доброе, — пробурчала я, чем вызвала у Саши удивление.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Да нет, просто настроение с утра неважное, — отмахнулась я. — Я вчера ездила разговаривать с Бакаевым. Он показался мне странным.

— Что-нибудь выяснили? — обеспокоенно спросил Кудряшов.

— Ничего интересного. Я к вам, собственно, приехала по делу. Я бы хотела поговорить с кем-нибудь, кто работал тогда с вами в салоне «Солнечный берег», когда и Женя работала там. Как мне найти этих людей?