Но я возражать не стал, просто отнесся почти прилично к человеку, который значительно авторитетнее меня и возрастом, и животом, и ответил:

– Никак нет, товарищ подполковник.

Но уже следующий вопрос подполковника заставил меня насторожиться, хотя внешне это никак не проявилось.

– Про эмира Шерхана ничего не известно? – спросил Афиногенов.

– Я за ним не охочусь, товарищ подполковник. У меня приказ на поиск и уничтожение банды Акбар-Шайтана, и все.

– А за Шерханом кто охотится? – Вопрос прозвучал настолько наигранно равнодушно, что я сразу понял – задается он неспроста.

– Не могу знать, товарищ подполковник. Командование меня в свои планы не посвящает.

– Ну, может, слышал что? Появлялся поблизости какой-то отряд или, может, небольшая группа? Мне про пять человек говорили…

– Никак нет, ничего не слышал.

Я поймал взгляд старшего сержанта Сережи Соколянского. Моего заместителя, кажется, подмывало вступить в разговор, и возникло опасение, что он нечаянно вспомнит вдруг группу ликвидаторов ФСБ, которая не желала встречаться со следственной бригадой.

– Сережа, проверь, как там разгрузка идет.

Старший сержант все понял, старательно закрыл уже разинутый, было, рот и бегом направился к вертолету. Конечно, его пригляд там был и не нужен, но здесь он был нужен еще меньше.

– Ладно, старлей. Работать будем так! – Афиногенов, кажется, с чего-то вдруг решил, что я со своим взводом автоматически попадаю в состав следственной бригады, то есть под его командование. – Сейчас мы все осмотрим, потом запишем твои показания, составим протокол, подпишешь, потом допросим твоего огнеметчика, который стрелял из «Шмеля», и можешь быть свободен до следующего нашего вызова. Мы сообщим, когда понадобишься… Вызовем…

Это мне категорически не понравилось. Должно быть, подполковник Афиногенов посчитал, что уже «задавил» меня своим авторитетом, как мог бы задавить животом, и я не посмею возразить. Однако я посмел. Причем возразил очень жестким голосом, при первых нотках которого подполковник Афиногенов даже икнул.

– Я уже свободен, товарищ подполковник. И в дополнительной свободе не нуждаюсь. Свободен и в своих замыслах, и в своих поступках, поскольку вы не имеете полномочий командовать моим взводом. И потому заявляю категорично, что все показания вы будете снимать, когда мой взвод вернется с задания. Вам об этом сообщат, будьте уверены. И вы сможете посетить нас на нашей базе. Не вызвать к себе, а приехать к нам, если меня на месте застанете. Поэтому рекомендую вам сначала созвониться с нашим начальником штаба, он вам время для посещения назначит. Я тоже постараюсь найти время, чтобы с вами встретиться, и огнеметчика с собой приведу. А сейчас, сразу после окончания разгрузки, я во главе своего взвода отправляюсь преследовать ушедшую банду, пока еще можно найти свежие следы. Такой приказ я получил от своего командования. И вас я дожидался только потому, что вместе с вами прибыло мое пополнение с грузом. Иначе я уже ушел бы в преследование, оставив вам только координаты места уничтожения боевиков. У меня все, товарищ подполковник. Разрешите идти?

– Иди, – сердито буркнул на прощание Афиногенов. – Свободный человек…

Отдав подполковнику честь, я направился к вертолету. При моем приближении от пополнения отделился лейтенант в неуклюже сидящей на нем полевой воинской форме, кажется, конца прошлого века, но доложил достаточно внятно, почти как опытный служака:

– Товарищ старший лейтенант! Группа технической поддержки в составе семи человек прибыла в ваше распоряжение. Командир группы лейтенант Хачатуров.

– Юрий Викторович меня зовут, – протянул я руку. – А тебя?

– Валерий Вазгенович. Отчество обычно сложно запоминается, поэтому можно звать просто Валерой.

– Договорились. Только можешь меня расстрелять, если я знаю, зачем мне твоя группа нужна, что вы вообще делаете и на что способны. Не понимаю я…

Несмотря на мою, мягко говоря, недобрую отповедь, лейтенант Хачатуров ответил спокойно, без всякого вызова:

– Первое, и самое главное – мы привезли с собой четыре «беспилотника». Два вертолетного типа – разведывательные, два – самолетного, несущие боезаряд – ракетоносцы, по две ракеты под крыльями каждого.

– Для самолетных разве не нужна взлетно-посадочная полоса? – спросил я, неназойливо показывая, что уже имел дело с «беспилотниками».

– Посадку они в состоянии производить на грунт, желательно без встречных больших камней, а запуск производится с катапульты. Катапульту мы доставили. Это самый тяжелый из наших грузов, но она сборно-разборная и легко транспортируется на руках. А самолеты – самые, грубо говоря, «вертлявые» из современных «беспилотников». Специально конструировались для полетов в горах, где без маневренности не обойтись. У них, как у современных «взрослых» самолетов, изменяемое направление тяги двигателей и изменяемая стреловидность крыла.

– Надеюсь, еще при моей жизни мой взвод будет заменен на роботов… – заметил я вполне серьезно. – Только я тогда уже не взводом должен буду командовать или вообще в отставке буду. Как считаешь, Валера, возможен такой вариант, когда роботы сменят обычных солдат? И моих, и твоих подчиненных тоже?

– Что касается моих, то едва ли. – Лейтенант Хачатуров не понял, всерьез я говорю или пошутил. – Если моих от службы освободят, кто будет роботов для армии создавать? А вот взвод спецназа заменить, я думаю, возможно, хотя и… не так скоро…

Валера тщательно подбирал слова, избегая личного обращения, потому что не понял еще, как ко мне обращаться – на «ты» или на «вы». С одной стороны, я с ним на «ты» разговариваю, но в данном случае я его прямой командир. А Хачатуров, видимо, не знает, что к командиру роты, например, командиры взводов спецназа ГРУ тоже обращаются на «ты», хотя ему непосредственно и подчиняются. Здесь разница, видимо, в том, старший офицер перед тобой или младший[11].

– Да, – согласился я, – говорят, демографическая ситуация у нас такая, что служить в армии скоро будет некому. Но замена готовится хорошая. Разведку теперь уже ведут «беспилотниками», скоро военная разведка в современном виде себя изживет. Придется перестраиваться или вообще ликвидировать род войск…

– Наверное, все же в последнюю очередь, – немного подумав, произнес лейтенант. – Вы еще успеете послужить, товарищ старший лейтенант. – Он все же определился с простой формой обращения.

– Давай сразу на «ты» переходить, – предложил я. – Разница в возрасте у нас небольшая. Тебе сколько стукнуло?

– Недавно тридцать шесть исполнилось. А тебе?

– Мне… Мне на десять лет меньше. А что же ты в таком возрасте, а все еще в лейтенантах? Ровесник нашего начальника штаба, пора уже майором быть.