Далеко удаляться от своей позиции мы не стали. Просто поднялись на пригорок, где, стоя в полный рост, и дожидались ликвидаторов из спецназа ФСБ. Меня еще издали удивила их пружинистая походка. Звания должны были бы говорить о возрастных бойцах, тем не менее, когда они приблизились и ведущий шагнул ко мне ближе, я при свете луны хорошо его рассмотрел. Он был ненамного старше меня. Но я давно слышал, что в ФСБ звания даются не так, как у нас в армии. У них, случается, даже генералы служат в спецназе. А в военной разведке даже у командующего только полковничья должность. Но мы служим не за звания, и я не знаю офицера спецназа ГРУ, который променял бы свою нарукавную эмблему с летучей мышью на щит с гербом и мечом на заднем плане, даже за лишние звездочки на погонах. Хотя кое-кого, как я слышал, приглашали для дальнейшего прохождения службы.

– Полковник Сомов, – представился ведущий колонны ликвидаторов. – Вы, как я понимаю, старший лейтенант Урманов?

– Так точно, товарищ полковник. Старший лейтенант Урманов, командир взвода. Со мной заместитель командира взвода старший сержант Соколянский.

Мне понравилось рукопожатие полковника. Кисть у него крепкая и жесткая. Обычно жесткость кисти говорит о наличии у человека сильного удара, даже если сам он худощав и не поражает параметрами. И потому мы в спецназе специально тренируем солдатам кисть еще до постановки самого удара.

– Мне сообщили, что вы встретите нашу группу, – сказал полковник. – Мы вас давно заметили, так же, впрочем, как и вы нас. По наличию индикатора оптической активности догадались, что здесь не бандиты, и не стали стрелять.

– Мне, товарищ полковник, это объяснил начальник штаба сводного отряда спецназа. Мы с ним на связи.

– Да, еще мне сказали, что у вас могут быть данные по банде эмира Шерхана.

– Есть предположения. И есть видеозапись. Если укрупнить, можно даже отдельные лица рассмотреть. Не все, правда, но отдельные можно. Если вы знаете Шерхана в лицо, пожалуйста, мне не жалко.

– Если можно, мы бы посмотрели…

– До рассвета времени много, успеете посмотреть.

– А что на рассвете?

– Вертолет прилетит со следственной и прокурорской бригадами. И попутно к нам пополнение, группа технической поддержки, новое оружие доставят. Как только прилетят, мы сразу выступим на поиск банды. Территорию передадим и выступим.

– Обговорим наши общие дела, старлей, – согласно кивнул полковник и добавил: – Правда, лучше бы не на ходу…

– Конечно, у нас полнопрофильный окоп вырыт, места всем хватит. Прошу… – Я сделал жест рукой, и полковник Сомов сразу двинулся вперед. Его группа за ним, мы со старшим сержантом тоже не отстали.

До рассвета оставалось еще часа полтора. Рассвет в горах приходит, как и закат, резко, без обычного для средней полосы утреннего сумрака. Солнце выходит из-за гор, и сразу наступает световой день. Хуже бывает, когда небо грозит тучами, тогда световой день приходится дожидаться. Но в эту ночь небо было чистым, светила луна, и звезды висели привычно низко над землей, как везде в горах.

– Вы, товарищ старший лейтенант? – спросил по связи часовой с левого фланга.

– Мы идем… – отозвался я.

– Как в войсках «Стрелец» работает? – поинтересовался полковник Сомов.

– На открытой местности никаких проблем. Только вот на прошлой неделе, когда одну пещеру обследовали, были помехи. Камни экранируют, наушники «фонят». Но перебоев не было, голос и сквозь фон доходит. А вы с «Ратником» знакомы?

Он спрашивал у меня, как человек знающий, поэтому я и задал этот встречный вопрос.

– Мы «Ратник» одними из первых испытывали.

– Мы тоже, – признался я. – И испытывали одними из первых, и в эксплуатацию, товарищ полковник, получили одними из первых.

Мы спустились в окоп. Часовой при нашем приближении вытянулся по стойке «смирно». Ликвидаторы спецназа ФСБ, все пятеро – старшие офицеры, коротко козырнули часовому и прошли дальше, вслед за мной. Мое место было в середине второго звена общего взводного окопа, там, где располагалось второе отделение. Там и мой рюкзак лежал в нише, а в нем хранился командирский «планшетник». Вытащив, я загрузил его, сердясь на то, что он загружается намного медленнее моего личного «планшетника», оставшегося дома в распоряжении сына-шестиклассника. Но тот «планшетник» многое и не умел. В него просто вставлялась «sim-карта», и можно было осуществлять сотовую связь. А вот в армейском «планшетнике» была заложена шифровально-дешифровальная программа, этим он и отличался от гражданского. Кроме того, имел и другие полезные функции, такие, как связь со спутником военной разведки, который был в состоянии транслировать на монитор в режиме реального времени то, что видит его камера. Правда, разрешение на такую работу давалось не всегда. При испытании комплекта «Ратник» в боевой обстановке, помню, мне разрешалось хоть круглосуточно поддерживать связь со спутником. В повседневной же службе на это требовалось отдельное разрешение и собственный одноразовый пароль для входа в систему…

– Видеозапись? – спросил Сомов, забирая у меня из рук мой «планшетник», когда тот загрузился.

– Так точно, товарищ полковник.

– Сначала расскажи, что тут у вас произошло. Как так получилось, что банду выпустили?

Я включил на коммуникаторе блокировку внутренней связи, чтобы не рассказывать опять всему взводу то, что бойцы и без меня хорошо знали, и доложил полковнику то, что уже докладывал майору Колокольцеву.

Выслушав меня, полковник показал, что с «планшетником» общается достаточно хорошо, он легко нашел и включил мою видеозапись. И так же легко укрупнил изображение, останавливая воспроизведение на каждом лице, которое можно было рассмотреть. Четверо его спутников встали за спиной своего командира и тоже просматривали запись. Особого внимания удостоился один из раненых с рукой на перевязи.

– Эмир Шерхан… – констатировал полковник Сомов. – Вот он куда спрятался…

– У него почему-то больше всего бинтов на кисти, – не понял один из двух подполковников, – а ведь я руку ему прострелил в середине предплечья.

– Это не бинты, – обратил я внимание на укрупненное изображение. – Видимо, пуля сломала кость, и на руку наложен «лубок»[8], сделанный из подручных средств. Простейшая шина. С одной стороны дощечка, и с другой тоже. Одну дощечку удалось укоротить по размеру, вторую или не получилось укоротить, или просто времени не было, поэтому приложили целиком, а чтобы не торчала сильно, бинтом перемотали. Был у меня во взводе такой же случай. Солдату пуля руку перебила. Дощечек не было, и палки от кустов отламывали, чтобы «лубок» сделать. Две палки вместе связали, на одну сторону. Следующую отломили, а потом парную к ней. И сразу связали, поторопились. Оказалось, что они длиннее. Но новые ломать времени не было. Привязали, как получилось, и бинтами замотали. Так до госпиталя и носил…