в виде исключения… — Наталья Яковлевна смахнула купюру в ящик стола и пододвинула телефон. — Как дочку зовут?

— Потехина Ольга Станиславовна.

— Минуточку… Алло, Лена?.. Это Наталья Яковлевна. Будь добра, принеси мне прямо сейчас карточку Потехиной Ольги Станиславовны… Когда обращалась, не знаю… Спасибо, детка… Антонина Макаровна, ваша дочь регулярно бывает у меня?

— Вот вы мне это и скажите.

— Хорошо, она дома живет? Ведет себя нормально?

— Конечно, она очень хорошая девочка.

— Чего же вы так волнуетесь?

Риторический вопрос остался без ответа, медсестра из регистратуры принесла карточку. Шепнула что-то на ухо врачихе, косо посмотрела на Антонину Макаровну и вышла. Видно, успела заглянуть в карточку и удивилась тому, что пациентка выглядит чуть старше.

— Вспомнила я вашу девочку, мамаша, — сказала Наталья Яковлевна. — Взрослая уже барышня, она периодически бывает на осмотрах, жалоб особых нет, здоровье нормальное. Так что можете не беспокоиться.

— Разрешите мне посмотреть, — протянула руку Антонина Макаровна.

Врачиха карточку не отдала.

— Вы мне не верите?

— Дайте посмотреть!

— Во-первых, вы ничего не поймете даже там, где нет латыни — у меня, как и у всех врачей, отвратительный почерк, во-вторых, я вам все сказала: ваша Оля вполне здорова.

— Скажите мне… понимаете… Оля еще девушка?

— Ваша дочь взрослый человек, она сама за себя отвечает.

— Ваше мнение меня не интересует. Моя дочь — девушка? — На стол врачихи легла еще одна купюра. — Ну?

Наталья Яковлевна сгребла бумажку.

— Уже нет, но это обычное дело, не расстраивайтесь…

— Сама знаю, что обычное, — пробормотала Антонина Макаровна. — Как же она могла?

Решив, что этот вопрос уже не к ней, докторша промолчала.

— Ну, я с ней разберусь!

Сев в машину, Антонина Макаровна достала мобильник, но потом передумала и кинула его обратно в сумочку. Говорить об этом по телефону глупо. Да и торопиться не следует, хотя так и хочется заорать на глупую девчонку. Она-то, дура, подыскивает ей хорошую партию, рассказывает про английскую школу и фортепьяно, распинается перед Романюком, а самого главного о своей дочери, оказывается, не знает. Молодость — понятно, сама была такой, весело жила, но ведь это были театр, танцы, как максимум — поцелую на лестнице. И только в 19 лет она впервые позволила мальчику… Тьфу, черт, не об этом думать надо. Романюк — ладно, и так никуда не денется, дело вообще не в мужиках, их-то как раз на Ольгин век, с ее личиком и фигурой, хватит. Вопрос в том, почему дочь скрыла, что у нее есть ухажер. Да не простой, а… Кто же этот оболтус? А вдруг это тот Леня? И когда они… Вот что надо было спросить! Как давно дочь скрывает свой роман? Впрочем, раз до постели дошло, то ситуация серьезная. Вплоть до… ну, если она в подоле принесет, тогда… Антонина Макаровна аж зубами заскрипела… Убить дуру мало! И как же она-то проглядела? А папашка… Тот вообще никогда ничего дальше своей логарифмической линейки не видел, а Ольгу всегда баловал, в куклы с ней играл. Вот и доигрались!

В Институт Антонина Макаровна приехала злая, как черт. Зашла в расчетную группу, наорала там на девчонок, потом сделала выговор заместителю Ираиде и только тогда поднялась на второй этаж к себе в кабинет. На сегодня было намечено отметить день рождения на службе, так все начальники делают из соображений демократичности. Значит, надо список гостей пробежать (не забыла ли кого нужного?), организовать подчиненных на нарезку закуски, пригласить еще не охваченных гостей, а у Антонины Макаровны и без этих хлопот все из рук валится. Она даже достала из сейфа бутылку коньяка и приняла рюмочку. Решила, что сначала надо успокоиться, а приготовлениями можно заняться и после обеда, день еще длинный. Антонина Макаровна села за стол и придвинула к себе полугодовой отчет. И в этот момент в дверь громко постучали…

3

…Правый висок ломило так, словно дуло пистолета уже продавило там дыру, а перед глазами Антонины Макаровны плыл дистанционный пульт со страшной белой кнопкой посередине.

— Считаю до трех! Раз!.. — Голос главаря впервые напрягся.

— Я позвоню, позвоню, — поспешно сказала Антонина Макаровна. — Разрешите?

Налетчик пододвинул ей телефон. Она сняла трубку и набрала номер.

— Людмила? Это Антонина Макаровна. Зайди ко мне, у меня к тебе важное и очень срочное дело!

— Но я же не могу оставить…

— Это касается твоего мужа. Быстро иди ко мне, Люда. Всего на пять минут…

Глава третья

Людмила

1

Распахнутый сейф был забит уже наполовину, а до второго мешка она еще и не добралась. Много места заняли медали из золота и платины, заказанные специально к юбилею института. Каждая из кругляшек упакована в специальный футляр — не дай бог поцарапать или ударить, тут и мужниной зарплаты не хватит расплатиться. Людмила выпрямилась, вытерла ладонью пот, затем достала платок и повторила движение. Дурная привычка, хорошо, никто не видел.

Ох, денег в этот раз выдали столько, что даже у нее, кассира, рябит в глазах: получка сотрудников и студенческая стипендия за три месяца, да еще средства на юбилей института, и немного — на премию ректорату за хорошую организацию юбилея. Ну а как иначе, ведь праздник организовать это же как… как заново построить! Вон как Витюша старается, крутится с утра до вечера, словно юла. А ведь не мальчик, но о здоровье проректору думать некогда, тем более, когда сам Игорь Кириллович уехал в Москву в командировку — финансы выбивать. Они, деньги эти, им положены, потому что институт — головной за Уралом, ни иркутский, ни хабаровский с ним рядом не стоят. Потому и в праздник нельзя в грязь лицом, надо, чтоб все на высшем уровне. Министр из столицы пожалует, коллеги, гости всякие, даже из-за границы. За такой юбилей не то что премия, месяц курорта — и то мало! Витюша похудел совсем, осунулся и раздражительный стал, чего с ним раньше никогда не бывало. Ясно, что в отсутствие шефа, муж должен проявить себя по максимуму, зарекомендовать с лучшей стороны, показать, на что способен. А он способен и на большее, и если шеф уйдет на повышение, например, в замминистры, то Витюша… Не хочу, говорит, загадывать, но Людмила его мечты понимает, она же чувствует, она верит. Придет время, и