согласны, а деньги мне нужны. Я буду терпеть все Ваши капризы минимум десять дней, и выполнять свои обязанности. Сможете подняться и вытолкать меня в шею раньше? Молчите? Тогда давайте попробуем жить дружно.

Не говори она так спокойно, вполголоса, как заговорщица, чтобы разговор остался между ними, Миронов, наверняка, перебил бы ее, сказав грубость, поставил на место, накричал. Но этот ее тон его и останавливал. Он понял, что ей известно что-то, чего он не знает.

– Ты готова терпеть унижения за деньги? Почему? Да сними ты эту чертову маску, мы не в операционной.

– Начнем с того, что оскорблений и унижений я не потерплю даже за большие деньги. Вы пока только грубите и капризничаете, как обиженный ребенок, а это ни одно и тоже. Я не могу насильно заставить Вас заниматься, но я смогу, находясь здесь, помочь Вашему отцу. Вчера вечером, по назначению врача, мы начали курс лечения и это продлиться минимум десять дней. Вы в курсе того, что у него проблемы с сердцем? Не думаете о себе, подумайте о нем. Вы видели, как он держится, чтобы не огорчать ни Вас, ни вашу семью? Просил меня не посвящать в сию тайну никого. Но я слова не давала. Думаете ему легче, чем Вам? Сердце гораздо важнее для организма, чем Ваши две конечности. А деньги мне нужны, чтобы, как можно реже, надевать эту самую «чертову» маску, – сказала Тина, снимая маску и шапочку. – Вам не нужны комментарии?

– На мой взгляд, не все так ужасно, – сказал Миронов, хотя лицо Кристины ему не понравилось. – Не всем же девушкам быть красавицами. Нос можно исправить, а лоб, руками умелого хирурга тоже обновить. Из-за своего лица, которое ты хочешь изменить, будешь терпеть капризы моей персоны? А как же гордость?

– Кто бы говорил! Заметили в моем глазу соринку? А бревно в собственном глазу не мешает? Вы сколько лежите, месяц? А что сделали для того, чтобы встать? А я больше десяти лет слышу в свой адрес, мягко говоря, критику. Ваш брат в первый день дал полную характеристику моей внешности, а ведь мы с ним даже не знакомы. Все начинается с обиды на весь мир за то, что он тебя не понимает и не принимает, такой, какая ты есть. Позже, ты начинаешь верить в то, что ты никому не нужна, не интересна, и этот мир обходится без тебя и не становится хуже. А поверив, с этим живешь в гордом одиночестве. Вас в семье у отца трое, ваши жены, его внуки – все переживают за Вас. А теперь представьте, что Вы, как я, одни. У Вас нет ни друзей, ни подруг, ни денег. Все что у Вас есть, это жилье и работа. В квартиру к Вам никто не придет, так как друзей у вас нет, а работать Вы не можете. Как вам такая безрадостная перспектива? Выкарабкаетесь или будете лежать, и умирать с голоду? Проблемы есть у всех, но не все их хотят или могут решить. В данном случае я не могу, а Вы не хотите, – говорила негромко Кристина, даже не глядя на Миронова. – Чисто по-человечески, я бы Вас поняла, будь Вы танцором балета, профспортсменом или военным. Но даже для них, Ваша травма – это не конец карьере, нет, но вот ступеней к ней, добавится слишком много. Вы – то чего раскисли? Ходить Вы сможете, если захотите. Я внимательно прочла Вашу историю болезни. Там и намека нет на «приговор», Вы сами себя приговорили. Нужно лишь время и желание встать, а у вас нет ни желания, ни терпения. Вы могли бы уже через месяц ездить на работу в коляске, давая своему отцу отдых или работать дома в кабинете. Да, неудобно, да не привычно, но возможно. Начните уже думать о своих близких, а не только о себе любимом, не изображайте из себя инвалида, коим Вы не являетесь или продолжайте себя жалеть. Сделайте свой выбор для себя, но учтите, сопли я утирать Вам не буду. Вы же эгоист чистой воды. У Вас проблемы не с ногами, Вам, в первую очередь, голову лечить надо. Зря Вас поместили в отдельную палату, а не в общую. Вы бы увидели, как настоящие мужчины справляются с подобными проблемами, как придумывают способы передвижения, как используют подручные средства, как потеют от нагрузок. Извините, Вы сами вынудили меня сказать все это, – закончила негромко Тина и услышала смех.

Смеялся Миронов. Смеялся так, что на его глазах появились слезы.

– Это Вы над моими словами смеетесь или над собой?

– Тина, меня так просто, без затей, еще никто и никогда не называл «сопливым идиотом», – отвечал он, смеясь.

Его слова прервал стук в дверь. Вошел хозяин дома. Он из-за двери слышал смех сына и это его радовало.

– Доброе утро, – сказал он, кивнув Тине и пожав сыну руку. – Вижу настроение хорошее. Чем думаете сегодня заниматься? Я видел Ларису. Она ночевала здесь, не уезжала?

– Вечером зайди, отец, после работы ко мне, поговорим. Пусть Лара сейчас зайдет, если спит, выдерни ее из постели, – попросил Сергей отца.

– Тина, зайди через час, мы продолжим наш разговор.

Кристина вышла из комнаты, не дожидаясь прихода Ларисы. Она догадывалась, чем может закончиться беседа двух супругов. Лариса вошла в комнату мужа с недовольным и заспанным лицом.

– К чему такая срочность? Ты же знаешь, я не просыпаюсь рано, – говорила она, присаживаясь на край его постели. – Можно я рядышком с тобой еще посплю?

– Досыпать будешь чуть позже, а сейчас, будь добра, исполни свой супружеский долг.

– Ты думаешь у тебя получиться? – томным голосом спросила жена, снимая легкий халатик, под которым ничего не было.

– Главное, чтобы у тебя это получилось. На меня особо не рассчитывай. Тебе после Олега отдых не нужен? Ты забыла одну маленькую деталь, дрянь. Комната Олега находится как раз над этой, а стоны твои трудно спутать с другими. Ты бурно провела прошедшую ночь, доставь и мне маленькое удовольствие.

– Сережа, ну что ты злишься? Ты же знаешь, я не могу долго прожить без секса. Я тебе давно предлагала развестись, а ты все тянул. Ты мне отказал в больнице, хотя, с тобой было все в норме, и сам ты получил удовольствие. Вчера, нам тоже ничего не мешало заняться этим, но ты опять не захотел, а Олег сам пришел, я и не устояла, – говорила она, не сожалея о том, что сделала. – Целый месяц я не могла выдержать.