Я привез тебе сладости из Германии и деликатесы из Белоруссии, твоя бабушка настояла. Еще просила передать письмо. Я положил его на твой инструмент.

– Как она поживает? Ты прилетал к ней на Юбилей? Что вообще нового в твоей жизни? Рассказывай, – просила дочь, ставя чашки на стол. – Как и где работаешь? Как живешь? Мне все интересно. Как я живу, ты видишь. Дома бываю редко, учусь, работаю, но пока не разбогатела. Закончила медицинский колледж и поступила в университет. В университете учусь без «хвостов». Вы с бабушкой вычеркнули меня из своей жизни на целых четыре года. Почему никто из вас не звонил мне даже изредка? Я же вам не чужая. То, что вы уехали, я приняла спокойно. Ваша жизнь – это ваша жизнь, и я была достаточно взрослой девочкой, чтобы это понять. Но, мы могли общаться, как друзья, знакомые.

– Ты помнишь, дочь, как мы жили до исчезновения мамы?

– Помню.

– Мама внезапно исчезает, а я через два года узнаю, что ты не моя дочь. Не пугайся, ты моя, я говорю о прошлом. Моя связь с Еленой, началась задолго до моего знакомства с мамой. Маму я очень любил и женился по любви. Мы были счастливы двенадцать лет. Два года я сопротивлялся Елене, а после теста ДНК, сдался. Я не предполагал, что человеческая подлость может так далеко зайти. В качестве образца, она выдала волосы своего сына за твои. Тест на отцовство оказался отрицательным. Что я мог думать? Светы нет, развеять сомнения некому, а психологическое давление Лены с каждым днем сильнее. Она и бабушку против тебя настраивала. Но мать оказалась не столь доверчива и наивна, хотя сомнения у нее были, да и характер не простой. Как бы там ни было, узнал я обо всем не вчера, а три года назад. К тому времени хорошо выучил язык, работал, учился. Получив приличную работу с приличной зарплатой, став на ступень выше жены, стал ее раздражать, а мне казалось, она должна была радоваться. Начались упреки, скандалы на ровном месте. Вот в один из таких «концертов» она и поведала все, что обо мне думает. Два года назад мы развелись. Приехать сразу у меня не получалось ни морально, ни материально. Я сам, переживший обман, знал, как больно, когда тебя предают. Бабушка взяла с меня слово, что я приеду на Юбилей и обязательно повидаю тебя, и вот я здесь.

– Тебе не следовало уезжать, не поговорив со мной. Сказал бы все, как было и возможно, я перенесла твой отъезд не так тяжело и болезненно. Не забывай, мне было 14 лет. И бабушка, партизанка, относилась без особой любви, но причину не раскрывала. Я очень ей благодарна за все, она столько со мной возилась, квартиру вот оставила. А может и хорошо, что я не знала всей правды? Могла ведь и дров наломать сгоряча. Пап, а ведь у меня твой «маленький» носик.

– Я и не отказываюсь. Просто у меня физиономия шире и он не так бросается в глаза. И не забывай, я мужчина, мне проще.

Они еще проговорили больше часа обо всем, сидя на диване. Отец обнял дочь, а она положила ему на плечо свою голову. Очень не просто встретиться через десять лет даже с родным человеком, если расставание с ним было приравнено к предательству. Оба понимали, что понадобится время, прежде чем отношения смогут стать или не стать прежними. На сегодня, времени у них было всего сутки, и терять его на выяснение отношений было нельзя. Сейчас им было хорошо и спокойно, как в далеком детстве. Кристина позвонила бабушке, коротко рассказав ей свои последние новости, а закончив разговор, вспомнила про обед.

– Что мы сегодня будем с тобой обедать? Кулинар из меня неважный, но суп и котлеты приготовить смогу.

– Ты, знаешь, я привык только к ужину. Утром легкий завтрак, потом бутерброды и кофе, только в ужин питаюсь нормально дома, когда возвращаюсь с работы. Так что особо не суетись, но о себе подумай. Можем выйти с тобой в город, пройтись по магазинам, купить тебе подарки и пообедать где-нибудь. Я, Кристя, слишком долго тебя не видел, и поэтому не знал какие подарки покупать. Я не знаю, чем ты увлекаешься? Что любишь? Что предпочитаешь? Вот и сможешь выбрать сама себе подарки. То, что тебе нужно.

– Пап, я понимаю, что это наглость с моей стороны, но о каких подарках разговор? Какую сумму ты намерен потратить на подарки для меня? – спросила Ксения, глядя на отца.

– У меня наличных тысячи две евро, думаю, всю сумму. Я слишком много тебе задолжал. Обратный билет у меня в кармане. Есть предложения?

– Есть! Подарки, это хорошо, но у меня есть более важное для меня дело, и на всю сумму я не претендую, – сказала Кристина и рассказала ему все, как есть.

– Кристя, я не против, я даже за, если для тебя это так важно. Могу предложить тебе поехать со мной, сделаешь все там. У тебя есть загранпаспорт? Можешь, приехать ко мне позже одна. Можем, прямо сейчас поехать в банк и положить деньги на счет. Ты же не собираешься хранить их дома до операции? А сколько, если честно, вообще стоит подобная процедура? Что будешь делать, если денег не хватит?

– О цене говорить рано. Все зависит от того, что я в первую очередь буду делать нос или лоб. Денег хватит, папа. Часть суммы я уже собрала, плюс твои «подарочные» по курсу, а до отпуска, соберу еще часть на непредвиденные расходы и в сентябре все сделаю. Я не кажусь тебе бессовестной? Десять лет не виделись, а я уже с тобой «торгуюсь». Как думаешь, у меня получится?

– С совестью я не дружу, дочка. Думаю, у тебя все получится и будет хорошо. Собирайся. Ваши банки сегодня работают? Ты не забыла о том, что скоро праздник? Есть повод устроить его заранее, прямо с утра, а после обеда проводишь меня.

Они вернулись в квартиру ближе к вечеру, в руках Кристины был красивый букет, а в сумочке лежал договор на вклад в валюте. Провожая на следующий день отца, она просила только об одном:

– Пожалуйста, звони хотя бы один раз в месяц, в два месяца раз, не пропадай на годы. Денег я просить больше не буду, обещаю, – сказала она и улыбнулась. – По возможности, приезжай, если будешь скучать. Через год, сделаю себе заграничный паспорт, и наведаюсь к тебе в гости. И мой