4 декабря 1990

Таню выписали. Дай бог! Только чтобы все было хорошо. Мне противно от себя самой.

В моем черном кольце изнутри налит рис от поминальной кутьи.

В ночь с 4.XII на 5.XII Марьяна видела сон. Мы с ней в комнате и говорим о бытовом. Вдруг она видит, что на окне на ее глазах распускается цветок, огромный пион или лотос и от него идет (из него идет) свет, струится голубой и золотой. Она говорит: Паола Дм да посмотри же. Я оглянулась и чудо с цветком повторилось снова. Какой замечательный сон (со вторника на среду). Но пока, сегодня мне как-то тошно, тошно. От самой себя тоже тошно.

5 декабря 1990

Положение мое все ухудшается. Сил нет ни на что. Если не найду их где-то – я пропала. 3.XII было 9 дней. Это отвратительно. У Кони Мусханишвили человек 30, почти всем, кроме нескольких человек, Мераб безразличен и они даже рады, что его нет. Юра Замошкин[73] рассказал мне, что в Париже какая-то дама рассказывала ему, как она любила Мераба, и Юра добавил: «Я и сам его очень любил». Важен голос, интонация. Он его конечно же любил. Мераб был зажат в безвыходность. Я пришла после поминок, зажгла свечку, выпила водки и услыхала, как Мераб сказал: «Спокойно, Паола, спокойно… Не суетись, не влезай, отойди… Спокойно». Опять-таки важны интонации голоса.

11 декабря 1990

Снова земля медленно уползает из-под ног. Внешне дела кое-как движутся. Впереди какие-то перспективы, но внутри усталость, апатия и сама не знаю чего хочу. Мне пора встретиться с Машей, моя душа устала от разлуки. Мераба я больше никогда не увижу. Почему я не запомнила тот сон, когда он был в пальто и я его провожала и на платформе стояла елка. И еще одного. Он тоже был в пальто.

По всем показателям наш «Фонд» должен зачахнуть, но жизнь неожидана и причудлива. Сны мне не показывают.

18 декабря 1990

Сегодня с утра беспокойство. Позвонил мой Вовочка, что Маша просила ей позвонить. Что-то случилось, видимо. Мне посчастливилось заказать разговор. Звонила Марьяна и сказала, что ей снился Мераб. Она видела во сне близко его лицо и она ему сказала: Не может быть, чтоб это были Вы, ведь Вы умерли. Он положил ей ладонь на затылок и она почувствовала тепло и тяжесть. Он просил ее передать мне привет.

Я ничего не вижу во сне, а она видит мои сны. Почему он сам не пробьет толщу моей глухоты и не придет ко мне, хотя бы во сне?

Я действительно, как Иван Бездомный в Покровском Стрешневе. Во мне нарастает другой человек, кот. все иначе видит, слышит и чувствует. Некое раздвоение: сразу два человека – новый и старый. Они вне конфликта. Новый дает старому дожить жизнь.

23 декабря 1990

25. XI Умер в аэропорту Внуково Мераб Мамардашвили. Я никогда больше его не увижу, разве что во сне.

Впервые я увидала его и мы познакомились 14 мая 1976 года. Вал Як Ляудис[74] много рассказывала о нем и я, наконец, выбралась на его лекцию в МГУ в ф-т психологии. Меня потряс его образ, его облик, его абсолютное отличие от всех. Мощное энергетическое поле захватывало в плен всех, мужчин и женщин. Стиль, пластика монолита. Большая выразительная голова, могучие плечи, грудь. Он был весь подтянут к плечевому поясу, утвержден в плечах. Почти лишенная волос голова не только не портила его, но как-то обнажала лицо и трудно было представить его с волосами. Внимательные (усиленные очками) серые холодные глаза, взгляд этого человека были неотразимы значительностью и особой мужской оценивающей наблюдательностью. Я обмерла. За месяц до этой встречи я потеряла своего отца.

Я потеряла к этому времени многих. Мне показалось, что это посланная мне какая-то компенсация на человеческом плане и вообще в моем одиночестве.

Я ошиблась и недооценила ситуацию. За время нашего знакомства, отношений, удивительного романа он занял большее место в моей жизни, чем я могла бы предположить.

В тот день он был в пальто толстого драпа песочного цвета и я обратила внимание на обтрепанные манжеты рукавов.

После лекции Ляудис нас представила и мы пошли пешком, разговаривая до Арбата, где и расстались. Разговор был всякий, не очень ему интересный, но помню, как я сказала последнюю фразу с ссылкой на мысли Волошина о смерти и канонизации. Он усмехнулся и посмотрел на меня внимательно, отдельно и запомнил.

Что еще поразило меня тогда, в тот день нашего знакомства – это отчетливо прочитанное сумасшедшее одиночество в глазах, какая-то окутанность одиночеством. Он идет, говорит, читает лекцию, излучает особую энергетику плена силков (он знал это свое качество и очень умел им пользоваться) – вместе с тем какое-то ощущение, безразличие и остро чувствующееся одиночество. Потом это ощущение пропадало в разных ситуациях, но тогда, в день нашего знакомства я увидела это и почувствовала точно. Он и умер как жил: в полном одиночестве посреди толпы (аэропорт) между Москвой и Тбилиси. «Это из жизни не той, и не той».

Потом я даты помню плохо, а эпизоды хорошо. Все что связано с Мерабом, помню отчетливо и без потери мелочей.

14 января 1991

Вчера приехала из Риги. 13.I поздравила Анечку[75] с днем рождения. В Риге (и под этим знаком прошла вся поездка) живут событиями танков в Вильнюсе. Мераб был прав относительно пляски св. Вийя Мы непроизвольно повторяем одни и те же конвульсии.

Воскресенье – 13 января. Подумать только – ну что за совпадение. Никогда Мераб ни в чем больше не будет (здесь). Мне самой интересно знать о себе: в чем причина такого глубокого моего страдания. Не страдания да и невозможности жить без этого человека.

Однажды в МГУ была лекция о Канте. Какой год это был? Надо уточнить.

Мераб меня не видел, а у нас была какая-то очередная «неувязка», Во время перерыва он увидал, что я на лекции. Вторую половину он читать не мог. Сказал, что человек не знает самого себя, что он «tuf», непостигаемая для себя самого (по выражению Канта) глубина. Для всех присутствующих это изменение настроения Мераба было не понятно. Знали – в чем (ком) дело я и он. Тогда я поняла, как мало мы разумеем о природе внешних явлений, не зная, и никогда почти так и не узнав, их скрытую от всех причину. «Реальность в невидимом». Вот почему мы всегда судим о происходящем не правильно и договариваемся коллективно о том, что мы думаем по тому или иному поводу.

31 января 1991

Был вечер памяти Мераба в Ин-те философии. Все выступающие врали (за исключением одного молодого философа) и что самое грустное – врали, считая, что говорят правду. Мераба ТАМ не было, были какие-то люди, кот. что-то говорили и все – мимо.