– Мне было тринадцать, – ответила она, чувствуя, как засосало под ложечкой. – Достаточно, чтобы все хорошо помнить.

Меррин отвернулась, чтобы Том не мог увидеть ее лица. Девушка точно знала, что происходило между ее братом и недавно вышедшей замуж Китти Фарн. Она лично носила им тайные записки. Это она привела Стивена на дорожку смерти. В ней шевельнулось давнее чувство вины, и Меррин постаралась стряхнуть с себя болезненные воспоминания. Она ведь не предполагала, что все может кончиться убийством. В конце концов, это не она нажала на спусковой крючок и забрала жизнь Стивена.

– Ты говоришь виноватым тоном, – нахмурился Том. – Почему это…

– Уволь меня от своих умозаключений, – резко оборвала его Меррин. Она разозлилась, что он оказался таким проницательным. – Я не чувствую за собой вины. С какой стати? Это Фарн убил Стивена, а не я. И если он сделал это не на дуэли, а как хладнокровный убийца, он еще бесчестнее, чем я думала, и заслужил, чтобы все об этом узнали. Это не месть, Том. Это правосудие… – Она остановилась, потому что у нее кончился воздух.

В маленькой комнатке наступило молчание.

– Мне жаль, – проговорил Том. – Я согласен, что Гаррик Фарн слишком далеко зашел. – В его голосе зазвучали нотки нетерпения. Он пододвинул к себе стул. – Но я все равно считаю, что ты слишком поддаешься чувствам, Меррин. – Он потряс головой. – Я не знаю… но вряд ли я смогу запретить тебе преследовать Фарна, если ты этого захочешь. Это ведь неофициальное расследование.

– Думаю, не сможешь, – согласилась Меррин. – Но я считаю, что у нас в этом деле общий интерес. Я с самого начала так думаю.

Ее слова потрясли Тома.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что я знаю тебя, – сказала Меррин. – Не пытайся увиливать, Том. У тебя есть клиент?

Том уставился на нее, потом покачал головой.

– Я не могу ничего тебе рассказывать, – заявил он. – Гарантии конфиденциальности…

Меррин сердито фыркнула:

– Том!

– Ну ладно, – сдался тот и поискал что-то глазами среди бумаг на столе. – Кое-кто действительно интересовался. Один из братьев Фарна. Нежные чувства там, похоже, не ночевали.

– Родной брат хочет видеть его на виселице? – уточнила Меррин. Она знала, что Гаррик с семьей давно не общается, но все равно слова Тома ее шокировали. – С какой стати?..

Том пожал плечами:

– Я не задаюсь такими вопросами. Я просто беру с клиентов деньги. Но понимаешь… – Он сделал паузу и посмотрел на девушку. – Это еще одна причина, почему мы не можем допустить, чтобы Фарн все узнал.

– Я понимаю, – сказала Меррин.

Том провел рукой по волосам.

– Очень жаль, что Фарн тебя видел. Теперь он может начать задавать щекотливые вопросы. И он опасный человек. Лучше не вставать у него на пути. Он работал на Военное министерство, когда жил за границей.

– Переводчиком, – пренебрежительно фыркнула Меррин. – Отнюдь не на передовой.

– Если ты переводишь переговоры британцев с испанскими повстанцами, то это именно передовая, – сухо возразил Том. – С тем же успехом можно жить на пороховой бочке. А Фарн еще и знаменитый фехтовальщик, стреляет снайперски и… – Он оборвал фразу. – Извини, это бестактно с моей стороны.

Он открыл стол и вынул из ящика папку.

– Я еще кое-что выяснил, – сообщил он. – Разузнал про секундантов на так называемой дуэли. Со стороны Фарна выступал человек по имени Габриэль Финч. Он стал миссионером и уехал в Австралию. Сейчас он викарий. А со стороны твоего брата был Чуффи Веллингтон, и мы все знаем, что с ним случилось.

– Он допился до смерти, – сказала Меррин. – Я помню Чуффи. Он был ужасным пьяницей.

– Думаю, от него было легко откупиться, – заявил Том. – Что касается доктора, то он сидит в тюрьме за долги. Можно нанести ему негласный визит.

– Я схожу, – вызвалась Меррин. – Со мной он скорее будет разговаривать, чем с тобой.

– Может, да, а может, нет, – возразил Том. – Вдруг он тебя узнает. – Том аккуратно закрыл папку. – Должен признать, что для Фарна все выглядит очень нелицеприятно. Три выстрела, одна из двух пуль в спине Стивена… Скомканные и «обновленные» отчеты в прессе, исчезнувшие свидетели, которым, без сомнения, заплатили… И побег за границу. А пока его не было, герцог все уладил с властями. И спустя десять лет Фарн вернулся домой, когда все уже прощено и забыто… – Том покачал головой и ненадолго замолк. – Вероятно, нам стоит заново рассмотреть все за и против. Мы можем вызвать большие проблемы. Эту историю похоронили много лет назад. Людям не понравится, что ее снова вытащили на поверхность.

Меррин содрогнулась. По позвоночнику прокатилась волна ожидания и предчувствия.

– Я не сдамся, – произнесла она. – Я хочу знать правду и хочу, чтобы Фарн предстал перед правосудием. Но если он узнает…

Если Фарн все обнаружит, он заставит ее заплатить чертовски высокую цену…

Она вспомнила, что, едва увидев Гаррика Фарна, почувствовала в нем жестокость. Том прав: он отнюдь не какой-то там мягкотелый гуманитарий, он человек с опасным прошлым.

Том наблюдал за ее лицом.

– Ты должна проследить, чтобы он ничего не узнал, – предупредил он, – но если ты слишком напугана…

Его тон стал как раз тем стимулом, которого так недоставало Меррин.

– Нет, – ответила она. – Нет, я об этом позабочусь. С превеликим удовольствием.

– Я нашел для вас детектива, ваша светлость. Его зовут Хаммонд.

Подергивающийся нос Поинтера ясно указывал, что дворецкий не может поверить, как низко он пал. Однако он все же посторонился и пропустил сыщика в библиотеку. За окном уже спустились почти зимние сумерки, они накрывали лондонские улицы и проникали в дома. Последние четыре часа Гаррик неохотно занимался бумагами семейных поместий. Выяснял, кто живет на попечении его герцогства и кому платят пенсии: всевозможным сиротам и вдовам, слугам, работникам поместий и целой армии тех, кто защищал его вотчину. Его ужаснуло, сколько людей от него зависит.

Несмотря на канделябр со свечами, в комнате было мрачно и пусто. Гаррик встал и потянулся, только теперь осознав, как сильно затекли руки и ноги после многочасовой работы над книгами. Он пожал гостю руку и жестом показал на стул. Они оба, гость и хозяин, отразились в широком настенном зеркале. Понятно, почему Поинтер не одобрил этого человека, подумал Гаррик. Дворецкий сразу определил, что тот не принадлежит к категории джентльменов. От сыщика неистребимо веяло бедностью. Казалось, она пропитывает его целиком: от дырявой одежды и поношенной шляпы в руке до вселенской усталости в глубоко посаженных серых глазах. Гаррик много раз встречал подобных ему в Испании – мастер на все руки, прирожденный профи, знающий себе цену. Именно тот, кто нужен Гаррику.