– Мы с ним вместе в медресе учились. Он и познакомил меня с людьми из «Аль-Каиды», он и привел к ним. Аз-Мазанхири в прошлом году погиб в Сирии. Так пусть же имя его еще послужит правому делу. Бери флаг, Хамид. Пойдем. Мы все вместе проводим тебя до половины дороги. Я сейчас позвоню, чтобы и с другой стороны подошли. При виде таких сил русские будут, я надеюсь, сговорчивее…

Старший лейтенант Старицын видел два пути дальнейших действий и дальнейшего развития событий. Первый – стать намертво, сцепив зубы и уперев прочно в землю обе ноги, плечом к плечу в устье ущелья и не пропускать бандитов туда. При этом Владислав Григорьевич понимал, что бой предстоит ожесточенный, а для многих его участников это будет последний бой в жизни. И не только потому, что бандиты будут рваться к выполнению своей задачи, что тоже, несомненно, должно присутствовать при их религиозном фанатизме, но и потому, что хотят получить свои деньги. Упускать деньги они не любят. Даже чужие. А за те, к которым мысленно уже успели привыкнуть, будут драться насмерть и не отступят. Следует обязательно учитывать тот факт, что большинство бандитов – наемники, они за деньги в основном и воюют и часто просто прикрываются верой, используя религию в своих целях. И для них, даже при численно большом составе, сумма в пять с половиной миллионов – это огромные деньги, которые могут обеспечить бандитов и их семьи до старости. Пусть сам взвод спецназа погибнет, но и две трети бандитов уложит. Если кому и достанутся деньги, то только тем, кто будет за чужие спины прятаться и так выживет. Но все, как обычно, считают себя бессмертными. Все надеются выжить и получить часть с тех самых пяти с половиной миллионов. Бандитам есть за что драться, поскольку зарабатывание денег – это их профессия. У спецназа другая профессия, основанная на том, чтобы подобных «зарабатывателей денег» на чужой крови уничтожать без жалости, защищая тем самым своих соотечественников и самих себя. Солдаты взвода старшего лейтенанта Старицына эту работу умеют выполнять качественно. За это Владислав Григорьевич готов был поручиться, потому что сам свой взвод готовил и знал как его слабые, так и сильные стороны. Но слабых сторон уже почти не оставалось. Они исправлялись регулярно и целенаправленно.

Есть второй путь, более гибкий, более хитрый, но который, к сожалению, нельзя просчитать полностью, нельзя предвидеть все действия и поступки противника, тогда как незнание этих действий может нести гибель всему взводу. Путь этот расчетливый и рациональный – дать бандитам или части из них прорваться к «схрону». Пусть прорвутся, пусть вскроют «схрон», а делать это они вынуждены будут торопливо, и пусть взорвутся вместе со всем содержимым. Естественно, без денег, которых там уже нет. Мощность взрыва позволяет надеяться, что никого в живых не останется. В дополнение ко всему обязательно будет обвал, который похоронит тех, кто все же каким-то невероятным образом уцелеет при взрыве. Самоуничтожение части бандитов, с одной стороны, облегчит условия боя для спецназа. Но, если рассматривать эту ситуацию с другой стороны, то возникает множество вопросов. Прорыв может привести ко множественным жертвам в личном составе взвода, поскольку проход в ущелье предельно узкий, а спецназ занимает позицию вплотную к стенам в проходе, и отступать ему просто некуда. Велика вероятность того, что бандиты не пожелают оставить у себя за спиной живых спецназовцев. А, пробегая мимо, через камни так легко перебросить гранату, это все равно, что с одной стороны забора перебросить ее на другую. И самому даже ложиться при взрыве необходимости нет – камни защищают. И не будешь после этого ждать автоматной очереди в спину.

Третий вариант развития событий, самый благополучный, предполагал появление подкрепления, способного отбросить бандитов. Но, чтобы с уверенностью надеяться на появление подкрепления, следовало наладить связь хотя бы со своим начальником штаба подполковником Кирилловым. Однако связь по-прежнему отсутствовала, и это делало третий вариант развития нереальным. Разве что сам подполковник Кириллов что-то «учухает» своим многократно сломанным носом и пошлет в горы хотя бы закрепленные за спецназом ГРУ вертолеты «Ночной охотник». Два таких вертолета базируются не так и далеко – на военном аэродроме в Каспийске. А для «Ночного охотника», как говорит само его название, не существует ни ночной темноты, ни плохой погоды. Пилоты там летают, не в «фонарь» кабины выглядывая, а глядя в мониторы. Инфракрасные камеры видят все.

Старший лейтенант Старицын раздумывал, выбирая одно из двух решений, и никак не мог выбрать, какое лучше. И тот, и другой варианты несли в себе как положительные, так и отрицательные моменты. А бандиты приблизились настолько, что два разведчика с передовой линии вынуждены были уйти на общие позиции, поскольку оставаться в самом начале устья ущелья уже стало опасно. Их и выставляли с тем условием, чтобы отойти при приближении опасности. Опасность приблизилась, потому они и отошли.

Но пришли они с вестью. Бандиты, судя по всему, готовились предложить четвертый вариант развития событий – выставили человека с белым флагом. Они хотят предложить переговоры. По крайней мере, переговоры слегка оттягивают разрешение ситуации, и есть надежда на то, что подполковник Кириллов хватится, сообразит что-то, «прочухает» и вышлет подкрепление или вертолеты в помощь. Хотя бы на разведку один вертолет, и это уже было бы спасением для взвода. У вертолета связь основана не на сотовом телефоне, и он может передать необходимые данные кому следует…

Человек с белым флагом в руке шел мелкими шажками, ступая довольно неуверенно. Флагом помахивал с каким-то стеснением, как ребенок маленьким детским флажком на празднике. Остановился он прямо против входа в ущелье. Был он без оружия, кажется, даже стар, по крайней мере, бороду имел седую. Но южные люди рано седеют и рано стареют, хотя и долго живут стариками, и точно определить возраст парламентера было сложно.

Самым солидным голосом во взводе обладал, конечно, старший лейтенант Старицын, но сейчас Владиславу Григорьевичу кричать было просто больно, к тому же и рана могла открыться от напряжения, поэтому командир взвода толкнул в бок старшего сержанта Ломаченко:

– Спроси погрубее, какого хрена им нужно. Не стесняйся с ними, сразу ставь на место.

Заместитель командира взвода старший сержант Ломаченко от природы был человеком стеснительным и вежливым, сам почти не ругался, поэтому грубить ему было сложно, и старший сержант просто повторил слово в слово вопрос командира.

Седобородый человек с белым флагом что-то прокричал в ответ, но разобрать слова было сложно. Седобородый сам понимал это и решил подойти ближе, а Владислав Григорьевич не хотел показывать, что он ранен, потому послал вперед своего заместителя.

– Не подпускай его близко, чтобы позицию не высмотрел. Выйди к нему, поговори. Если захотят со мной говорить, скажи, что я чаю напился и отдыхаю.

Ломаченко легко спрыгнул на тропу и вразвалочку двинулся навстречу седобородому, на ходу рассчитывая точку встречи. По расчетам старшего сержанта выходило, что седобородый подойдет слишком близко и может увидеть пулеметные точки. Тогда Ломаченко прибавил шаг и встретился с переговорщиком на безопасном расстоянии от своей позиции. При этом не забыл посмотреть по сторонам. Бандиты остановились недалеко. Если что-то в переговорах пойдет не так, они могут перехватить его до момента возвращения. Правда, пулеметчики тоже имеют возможность выступить из укрытий на пару метров вперед и стрелять из-за камней, прикрывая отход старшего сержанта, но он пулеметчиков не предупредил. А сообразят они сами или нет, это было неясно. Хотя мог сообразить командир. И, кажется, сообразил. Обернувшись, Леха Ломаченко увидел, как старший лейтенант Старицын перебежал к пулеметчикам, что-то сказал им и другим бойцам, и два бойца сразу выдвинулись вперед, чтобы держать бандитские передвижения под контролем.