мне сидели три девушки, по правую – три молодых человека. Они даже не повернулись. Пока грузился ноутбук, я разглядывала спины моих новых соседей по кабинету. Все как один страшно сутулились, у всех перекошенные плечи от беспрерывного использования мышки, на мониторах у всех одинаковая картинка – окно кредитной программы, и все делали вид, что напряженно работают, яростно стуча по клавиатуре. С моего центрового места мне было прекрасно видно, что у всех сотрудников работает онлайн говорилка, и что вместо того, чтобы вводить данные в систему, они болтали. Я не видела, что именно они строчили, но была уверенна, что сейчас увлеченно обсуждается мое появление в кабинете. Я достала телефон и сфотографировала ближайший монитор. Увеличив фотографию, поняла, что не ошиблась:

"Очередная звездулина появилась. Типа жизни учить будет ⍨»

«ну флаг ей в руки, барабан на шею и свисток в попу»

«свисток туда не воткнуть, она похожа на тухлую селёдку :-о»

Да, трудновато будет наладить контакт с такими, мягко выражаясь, доброжелательными коллегами. Ладно, изучу пока почту. Письмо от Николая Анатольевича Винницкого содержало сто сорок два файла, с которыми, как было написано в сопроводительном письме, мне следует незамедлительно ознакомиться. Я начала с дресс-кода:

«ЗАО «Златобанк» – один из самых динамичных российских банков, работать в котором чрезвычайно престижно. В нашем офисе принят деловой стиль в одежде. Мы ценим сдержанные цвета, высокое качество одежды и отсутствие ярких аксессуаров. Помните, офис не место для флирта…» – интересно, почему динамичный банк пишет так нединамично.

"Обед. Первая группа. 13-00 – 13-25" замигало вдруг на моём мониторе, перекрывая увлекательное объяснение, почему в банке нельзя флиртовать. Мои новые коллеги мигом выключили компьютеры, синхронно встали и как по команде вышли из кабинета. Их серьезный вид и четкие движения заставили меня проникнуться важностью оповещения об обеденном перерыве. Я тоже поспешила выключить компьютер и последовала за ними. На кухне уже толпилось много народу. Одни уминали бутерброды, другие – покупные салаты, третьи подошли к вопросу обеда фундаментально, подогревая в микроволновке принесённые из дома контейнеры, источавшие весьма пикантные запахи. У меня с собой еды не было, социализироваться не было настроения, поэтому я решила покинуть сие ароматоисточающую помещение .

– Да её любовник грохнул, – со стороны микроволновки послышался довольно громкий женский голос.

– Ты что? Какой любовник, – не согласился другой голос. – Ты её видела? Она же корова страшная. Глаза как у рыбы таращатся. На голове три волосинки во все стороны торчат. А фигура? Это ж вообще мама не горюй. Целлюлит сквозь джинсы просвечивал.

Я притормозила на выходе. Это они смерть Дины обсуждают?

– Да она сама скопытилась. Видали её каблучищи? По пол-метра каждый. Всегда ковыляла, как недорезанная кобыла. Вот она с них грохнулась и шею сломала.

– Нет, она в ресторане костью поперхнулась и всё – копец, задохнулась. И никто её спасти не успел, а может, не захотел. Так ей и надо. Она же везде скандалит: так ей не эдак и эдак не так. Небось, и в ресторане всех достала. Вот её и не стали откачивать, когда кость-то поперёк горла встала.

– Да в столб она въехала, на трёхе. Пьяная была. Я точно знаю. Притаранилась сюда ночью, пьяная вдрабадан, порылась у себя в кабинете, а потом уехала. Мне охранник рассказывал. Еле ногами перебирала, за стенки хваталась, вообще не в себе была. Ясное дело, в таком состоянии за руль нельзя. Но ей же все пофиг. Села и поехала, вот и доездилась. Сама виновата.

Я с удивлением слушала всё новые и новые версии смерти Дины. Одна нелепее другой. Интересно, отчего мои новые коллеги так не любили свою начальницу? Может, она их работать заставляла, зарплату просто так не хотела платить?

– Оно и к лучшему, – проговорил сотрудник с многоэтажным бутербродом в руке. – Тяжело, наверное, с таким характером на свете жить. Помните, как она доступ к соцсетям отрубила?

– Точно! – незамедлительно согласились откуда-то от микроволновки. – А штрафы за опоздания? Скажите, пожалуйста, уже и опоздать на пятнадцать минут нельзя.

– Сама-то иногда вообще в обед приходила, – с воодушевлением продолжал сотрудник с бутербродом, вытаскивая из него колбасу и отправляя ее в рот. – А прослушка телефонов? Почему это я не могу по рабочему телефону домой позвонить? Я в тюрьме что ли? По-моему, здорово, что её больше нет.

Бедная Дина! Нормальные требования к дисциплине её сотрудники воспринимают как личную обиду. Интересно, а за что убили Дину в действительности? Судя по содержанию детективных романов, которых я за свою жизнь поглотила в огромном количестве, убийство могли совершить только те, у кого есть серьёзные причины ненавидеть Дину. Предположим, кому-то она разрушила жизнь, засадив в тюрьму. И теперь, отсидев положенное, этот человек вышел и решил страшно отомстить. Или она отбила чьего-то мужа, а обманутая жена решила избавиться от соперницы. Хотя мне кажется, в случае с Диной мотив убийства нужно искать на работе. Она посвятила себя работе, банку. У неё и жизни-то другой не было. А уж в роли страстной любовницы Дину представить вообще невозможно. И почему-то мне кажется, что Дмитрий тоже так думает, и что он ожидает от моего расследования в банке гораздо большего, чем говорит вслух.

Я с трудом дождалась конца рабочего дня. Под самой крышей, где я сидела, было жарко и душно, и поэтому голова болела немилосердно. А ведь мне нужно было ещё на встречу в «Попандополус Инвест». Я же должна изобразить из себя ценного клиента с шальными миллионами. Ну что ж, дома мне предстоит сделать реабилитационные процедуры: принять контрастный душ, хорошо поесть, поспать полчасика и потом, отдохнувшей и повеселевшей, поехать обратно в центр, ибо офис «Попандополус Инвест» находился почти на Красной Площади, сразу за ГУМом.

***

По начавшей складываться хорошей традиции, ровно в семь часов я добросовестно позвонила Александру и сообщила, что еду в пробке, но скоро буду у них в офисе. Далее я звонила каждые двадцать минут, извинялась и просила подождать ещё немного. Искренне надеюсь, что сам Александр, а самое главное, директор конторы с каждым моим звонком приходили в бешенство, ведь я задерживала их после окончания рабочего дня уже минимум часа на два. В начале десятого я, наконец, вошла в офис.

Сказать, что Александр удивился при виде меня, – это не сказать ничего. Его лицо вытянулось, и с таким вытянувшимся лицом он откровенно изучал меня с головы до ног. А изучать было что: из-под выцветших вельветовых штанин виднелись разбитые кеды без шнурков, застиранный свитер с вытянутыми на локтях